Так же и мы, когда путешествовали, не заботились об «объективной реальности». Вокруг раскинулись светлые леса, полные чудес, дела там творились дивные и неизъяснимые, но никто об этом не парился, не беспокоился и не переживал. Было разное, но об этом здесь речь не пойдет.
Мудрость велит: если речь заходит про колдовство, побольше говорить про чужое, плевать да посмеиваться, а про то, что сам видел — молчок. Тогда даже если и захочет кто над тобой посмеяться, как Мишина жена над Степаном-механиком — ан нет, все дело погубит недостаток конкретики. Но было немало и просто потешных случаев. Про них я вполне могу рассказать.
Как-то по зиме мы приехали сюда вдвоем с Крейзи. Снегу было разве что не по пояс, и чтобы устроить себе стоянку, мы вырыли яму и в ней разложили костер. Река недавно замерзла, поэтому вместо воды топили снег. Так и жили — построив себе по краю снежной ямы бревенчатые «диваны». Это своеобразная традиция, а суть её вот в чем. Чтобы жить хорошо и с удобствами, следует построить себе из бревен, палок и одеял удобную лежанку. Каждый конструирует собственную модель, соревнуясь с другими в удобстве и функциональности. Так появляются подлинные шедевры — двухъярусные диваны со спуском к костровой зоне, диваны с подножками, диваны со встроенным тентом, а также «диван-дастархан».
По зимнему времени я оделся в валенки и ватные штаны, накинул шинель и сидел на своём диване в тепле и уюте, пока не произошло непоправимое. Мы курили коноплю, и накурились уже почти до бесчувствия — Крейзи взял с собой на два дня целую кружку. Неожиданно Крейзи заметил тоненькую струйку дыма, поднимающуюся от моих ватных штанов.
— Брат, у тебя штаны горят, — как бы между делом сообщил он, передавая мне папиросу. — Слышишь?
— Штаны горят? — меланхолично переспросил я. — Ерунда, сейчас потушу.
Из-за крайней степени накуренности я недооценил размеры грозящей опасности. Пока я неторопливо шарил глазами, выискивая очаг возгорания, мы с Крейзи успели обменяться папиросой еще несколько раз.
— Штаны горят! — напомнил мне Крейзи, в очередной раз протягивая мне косяк. — Не видишь, что ли?
Тут уже я сам начал кое-что замечать. Не то чтобы «увидел», а, скорее, почувствовал — к области паха как будто приложили раскаленный утюг. Я не на шутку взволновался, так как скинуть горящие штаны быстро не представлялось возможным из-за кучи одетых и по-хитрому заправленных зимних вещей.
— А-а-а! — заорал я. — Помогите!
Крейзи, накуренный еще почище меня, только бессмысленно таращился на мою беду. Тогда я схватил снег и стал сыпать себе на яйца, надеясь потушить тлеющую вату — но куда там! Я только разворошил пламя, и стало еще хуже.