— И царь сказал: привези его. Я тебе, брат, Шана привел — славный конь, мой конь, теперь твоим будет, хочешь? Нет, хочешь? Белый конь, брат, после золотистого — лучший! — Эртхиа задорно крикнул, будоража коней. Веселый заржал ему в ответ.
Белый Шан шарахнулся в сторону, взвился на дыбы, выбрасывая перед собой тонкие ноги.
Акамие бросило вперед, отпустив луку, он обнял шею коня, да так и остался висеть мешком, когда Шан возобновил свой бег. Прижав лицо к лошадиной гриве, не пытался выпрямиться, хотя больно била под ребра лука седла. Не было конца этой пытке, Акамие уже в голос стонал от боли и страха и готов был отпустить шею коня — будь что будет, хуже быть не может!
Но реже и реже стучали копыта, и лука в последний раз ударила в живот, и конь остановился. Акамие не мог ни рук разжать, ни распрямить спину. Чьи-то сильные руки рывком подняли его за плечи.
Озадаченное лицо Эртхиа приблизилось. Прислонив Акамие к своей груди, он спросил:
— Что с тобой, брат?
Акамие дрожал, не в силах произнести ни слова.
Эртхиа вдруг рассмеялся звонче прежнего.
— Йох, глупец же я, брат, какой глупец! Садись мне за спину.
Акамие замотал головой, отстраняясь, опасливо оглянулся на окружавших их всадников.
— Нельзя! Это — смерть и гибель нам обоим.
— Что же тогда?
— Поедем медленнее. Может быть, я смогу…
— Дай покажу тебе, — снова загорелся Эртхиа, вложил поводья в бесчувственные пальцы Акамие, вставил онемевшие ноги в стремена, объяснил, как управлять конем. — Держись прямо, брат, отпусти плечи, они у тебя как деревянные. Выше пояса напрягаться не надо.
Кони пошли шагом.
— Тебе неудобно, да, брат? — радостно волновался Эртхиа.
— Ничего, — сквозь зубы ответил Акамие, — ничего.
Его качало в седле из стороны в сторону.
Эртхиа развеселился еще пуще.
— А знаешь, это почему? Твой Шан — иноходец. Настоящий бахаресский иноходец. Этому коню цены нет, вот нет ему цены во всех царствах на все восемь сторон света! Мне его повелитель пожаловал за победу в состязаниях лучников. Он и Веселого обходит! Иногда. А ты прямо держись, брат. Слышишь, прямо! — и пронзительно свистнул.
Акамие мотнуло назад, но он удержался, натянув поводья и сжав колени. Белый Шан завертелся волчком, и не обращая внимания на своего непутевого всадника, пустился ровной иноходью следом за конем царевича. И бежали они рядом, грудь в грудь весь остаток ночи.
У Акамие захватывало дух, но сердце ликовало.
Царь, прекрасный и грозный обликом, стоял перед входом в шатер.
Пальцы правой руки ласкали рукоять кинжала, носившего имя Клык Судьбы.
Неподвижно застыли за спиной царя могучие стражи, нагая сталь клинков в их руках горела на солнце.