Он не успел завершить мысль. Сзади хлопнули по плечу.
- Любуетесь!
Крайнев обернул. Резче, чем следовало. Молоденький лейтенант отпрянул под его яростным взглядом.
- Извините!.. - забормотал он. - Ошибся... Вы удивительно похожи на одного человека.
- Бывает! - Крайнев заставил себя улыбнуться. - Вы меня тоже извините. Только с фронта. Там нужно реагировать мгновенно...
Лейтенант заулыбался в ответ.
- В отпуск?
- По ранению, - Крайнев ткнул в нашивку на груди.
- Надо же! - удивился лейтенант. - Интендант?
- Русские бомбы не разбирают.
Лейтенант смущенно умолк, видимо, опасаясь, что обидел старшего по званию.
- Чем вас заинтересовала виселица? - спросил, чтоб разрядить неловкое молчание. - Не приходилось видеть?
Крайнев кивнул.
- Обычное дело! - улыбнулся лейтенант. - Русские не оставляют нас в покое даже в тылу.
- Не похожи они на диверсантов, - с сомнением в голосе сказал Крайнев. - Совсем дети.
- Эти дети, отстреливаясь, убили шестерых! - обиженно сказал лейтенант.
- Немецких солдат? - удивился Крайнев.
- Приказ был взять живыми, - пояснил лейтенант.
- Удалось?
- Нет! - лейтенант вздохнул. - Действовали идиоты из СД. Когда в них стреляют, они палят в ответ. Никакого понятия о главном правиле разведки: сам погибай, но диверсанта бери живым. Вы не заметили: на трупах следы от пуль? Вешали мертвыми.
Крайнев сокрушенно покачал головой.
- Меня зовут Эрих, - сказал он. - Эрих Зонненфельд, интендантуррат, пехотная дивизия.
- Крюгер! - щелкнул каблуками лейтенант. - Абвер. Можно просто Пауль.
- Рад познакомится, Пауль, - сказал Крайнев, пожимая лейтенанту руку. - Есть предложение отметить нашу нечаянную встречу! Есть здесь местечко, где вкусно кормят и подают коньяк? Угощаю!
Лейтенант засмущался.
- Заодно расскажете, чем заняться в этом городе отпускнику, - присовокупил Крайнев. - Денег хватает! - он похлопал себя по боковому карману. - Идет?
Лейтенант согласно кивнул.
В гостиницу Крайнев вернулся ближе к вечеру. Портье за стойкой отсутствовал, горничной также было не видно. Крайнев различил звук топора, доносившийся со двора, и заинтересовался.
...Седых колол дрова. Вдохновенно. Подцепив лезвием топора очередной чурбан, он ставил его на колоду и ударом колуна разваливал надвое. Половинки не успевали распасться, как Седых подхватывал их, после чего тут же превращал каждую в груду поленьев. Он бил не с размаха, не вскидывал топор за плечо, а будто тесал. Топор мелькал в его руке, и от каждого движения в сторону отлетало полено. Груда их возвышалась в рост человека, но Седых будто не знал усталости. Казалось, он имеет дело не с тяжелым деревом, а с чем-то хрупким и не прочным. Седых разделся до пояса, на его спине, блестевшей от пота, перекатывались могучие мышцы. У двери, ведущей во двор, восхищенно застыли, портье, горничная, еще какие-то женщины в кухонных передниках. Крайнев и сам залюбовался. Он простоял так достаточно долго, как за спиной раздались шаги. Это было Полякова.