Крайнев покачал головой.
- А кто?
- Человек долга.
- И я так считаю. Только сердце болит. Я этого пацана до сих пор помню. Лица других расстрелянных забыл, а его не могу. Вот так!..
Ильин пригорюнился. Крайнев захотел его приободрить, но в этот миг стукнула дверь, и на пороге появился Саломатин.
- Так! - сказал он, мигом оценив обстановку. - Нарушаем приказ? Самогонка, да еще с утра?
Ильин вскочил.
- Виноват, товарищ полковник!
- Ладно, он! - Саломатин ткнул в сторону Крайнева. - Интендант, что с него взять? А ты? Майор госбезопасности!
- Исправлюсь!
- Исправляй! Костры для самолета я готовить буду?
Ильин козырнул и убежал. Саломатин сел и стал жадно есть остывшую картошку. "Покормить некому! - вспомнил Крайнев. - Жену с дочкой на Большую землю отправил".
- С какой радости вы тут пьянствуете? - спросил Саломатин, покончив с картошкой.
- Признался ему, кто я.
- Да? - Саломатин улыбнулся. - Поверил?
- Не сразу, - Крайнев указал на бутылку.
- Показывал ему исчезновение?
- Хватило этого, - Крайнев взял зажигалку и включил звук. Саломатин послушал и захохотал.
- Интересная штучка, - сказал, повертев в пальцах зажигалку.
- Вот еще! - Крайнев разложил на столе фальшивые документы.
- Солидно тебя снарядили, - сказал Саломатин, ознакомившись с каждым. - Органы работали?
Крайнев кивнул.
- Какой у них интерес?
- Познавательный. И личный.
- То есть?
- Операцией руководит подполковник Гаркавин. Твой внук.
- Ух ты! - Саломатин вскочил и заходил по избе. Внезапно подскочил и испытующе заглянул в глаза Крайневу. Тот в ответ улыбнулся.
- Трудно поверить! - признался Саломатин. - Дочке два месяца, а уже внук! Да еще подполковник!
- У меня правнуки, - успокоил Крайнев. - В тридцать-то лет! Мне труднее. У тебя внук когда еще родится, а мои - вот они, рядом.
- Сын Сони?
- Ефим Гольдман. У внуков такая же фамилия. Представляешь?
- Разве дело в этом? - засмеялся Саломатин. - Главное, деточки, живые, здоровенькие. Ах ты!.. Значит, правда? Все будет хорошо? Немцу хребет сломаем, войну выиграем и будем жить?
- Будем! - подтвердил Крайнев, пряча глаза.
- Виктор! - Саломатин обнял его. - Ты даже не понимаешь... Когда ты в сорок втором сказал мне, что все будет хорошо, немца побьем, а я стану генералом и Героем Советского Союза, честно скажу, подумал: "Заливает! Хочет подсластить расставание". Сегодня я полковник. Героем пока не стал, но три ордена имею. А немцу скоро хана. Ты не представляешь, как легко на сердце, когда знаешь: все будет хорошо! Можно надеяться, верить, но когда точно знаешь... Только за это тебе памятник можно ставить!