Господин младший воевода удивился:
— Чья же тогда это повозка?
— Обе повозки мои, — вступил в разговор Пузырь.
— Ах, вот как! — стражник нахмурился. — А я никак не мог понять, чего он такой тощий…
Молчание было бесконечным. Сборщик солдат думал.
— Парень, и тебе не стыдно? — наконец, мягко заметил он. — Когда наш народ, выбиваясь из сил, готовится отражать атаки ненавистных иноверцев, ты шляешься без дела по дорогам.
— У меня важное дело, — возразил Оборвыш.
— Есть только три важных дела, — немедленно откликнулся собеседник. — Управлять, кормить и воевать. Я управляю. Твой приятель кормит, — он шлёпнул Пузыря по заду. — Остальные должны воевать. Тебе повезло, парень. У нас как раз имеется одно свободное место, специально для тебя. Сожги меня сияние, если мы не сделаем из тебя солдата.
Оборвыш засмеялся. Он уже знал, что надо делать, поэтому ехидно спросил:
— Интересно, как вы умудряетесь заставлять домашний скот защищать свой народ? Вбиваете палками готовность умереть за ваш курительный порошок?
— Молчать, — спокойно сказал господин младший воевода.
Пузырь подскочил к Оборвышу и, оглушив, вогнал дикий шёпот в самое его ухо:
— Дурень! Отдай им немного бумаги, и они отвяжутся! Пусть курят бумажные закрутки, пусть давятся! А если тебе жалко чистую, отдай исчирканную, им же всё равно, дурень!
— Отойди от этого червяка, — брезгливо приказал стражник. — Он недостоин тебя, — и крикнул лениво переминающимся с ноги на ногу пустоголовым теням. — Ребята, одного берём! Тощего!
Пузырь с ненависть посмотрел на Оборвыша. Потом забормотал, обуздывая жадность:
— Господин воевода, подождите, может быть вам ещё что-нибудь надо, так вы скажите, я попробую достать, а дружка моего не слушайте, он дурачок, ходит при мне, помогает, отпустите вы его, господин младший воевода…
Ребята-стражники радостно зашевелились, и Оборвыш не стал больше ждать. Он положил топор на повозку и побежал.
— Стой! — взвизгнул старший. Сзади образовалась маленькая неразбериха, которая позволила создать запас бесценных секунд.
— Куда! — это был уже крик Пузыря. — К лесу давай! В ле-ес!..
Оборвыш бежал к дороге. Страх накатывал на него ледяными волнами, но другого выхода не существовало. Любой ценой нужно было спасти рукописи. И ещё — он не дошёл пока до города. Никто в этом мире не смог бы понять его, потому что отец навечно остался в деревне…
— Держи! — вразнобой вопило несколько глоток.
— Дурень! — обезумело кричал Пузырь. — Сгоришь!
Позади слышалось мощное топанье. Стражникам тяжело было угнаться за беглецом — им мешали мечи и копья. Впрочем, погоня неумолимо приближалась, и кстати, едва Оборвыш подумал о копье, смертоносный предмет воткнулся в землю где-то сбоку. Но цель была уже близка.