Наша компания распалась по причине того, что Свин решил стать настоящим панком. И стал приводить в нашу компанию гопников. Он сказал, что мы все вшивая интеллигенция, что наши родители неправильные, мы никакие не панки, а космополиты, прозападники, а настоящие панки – из рабочих семей. И он стал их приводить. В определенный момент я понял, что окружен гопниками и ублюдками, которые могут украсть, сесть в тюрьму, кто-то из них сидел за изнасилование… Я сказал Свинье: «Мне это не нравится. Не вижу смысла с такими людьми общаться». Он сказал: «Ну, не нравится и не нравится». И я ушел общаться к Майку.
А Майк – это совершенно другая история. И Майк на меня очень сильно повлиял. И тогда я захотел устроиться звукооператором куда-нибудь. Сначала устроился в Большой театр кукол на то место, где работал Майк звукооператором. Там писался АКВАРИУМ, я участвовал в нескольких сессиях. Они записали там «Акустику». Я там играл на бонгах в трех песнях, и у меня эти треки сохранились. Они зарублены были Борей, потому что музыкантом я был не очень хорошим – надо было заниматься. А я больше хотел тусоваться. И мне не давалось всё легко, как остальным. Цой – он кореец, в нем больше упорства… Он же очень плохо пел – в результате стал петь, не был виртуозным игроком на гитаре – в результате ритм-гитаристом стал хорошим. А я так, по верхам. Майк: «У нас нет барабанщика». Я: «О, я буду!» Я был в некотором роде мажором – спекулировал пластинками, джинсами, у меня деньги водились. Купил себе барабанную установку. И ко мне приехали на первую репетицию Майк и Илья Куликов, ныне покойный. Мы стали играть, потом сели выпивать, и Майк сказал: «Не, Панкер, давай ты не будешь барабанщиком, потому что не получается из тебя барабанщик, давай ты будешь нашим звукооператором». Я сразу согласился. Номинально нечего звукооперировать-то. Просто надо же было кем-то быть. А потом я устроился с большими проблемами при помощи своего отчима в Театральный институт. Там был записан альбом Майка «LV», альбом СЕКРЕТА «Ты и я» – магнитофонный, который нигде не вышел, «Нервная ночь» Кинчева… А также туда все время приходил Гребенщиков и писал с Курехиным всякие свои авангардные бредни. Очень они меня смешили этим.
Потом я попал в Рок-клуб, и из Рок-клуба меня забрал Михайлов в клуб «Фонограф». Это был клуб во Дворце молодежи при обкоме комсомола. Там работали я и Слава Задерий. Михайлов начальник, мы подчиненные. Слава крашеный, в значках, мы были отвратительными типами. Но нас любили, мы делали концерты. Первый раз там выступили КАЛИНОВ МОСТ, ЗВУКИ МУ, НАУТИЛУС, ЧАЙФ… Тогда я еще был директором ОБЪЕКТА НАСМЕШЕК, а до этого еще очень плотно с СЕКРЕТОМ работал, я их вытащил на рок-клубовский фестиваль, где они стали лауреатами, а потом они ушли на профессиональную сцену, а меня с собой не взяли. Это было параллельно с Рок-клубом. Рок-клуб был организацией, где денег не платили. Михайлов являлся президентом Ленинградского Рок-клуба и начальником клуба «Фонограф» в ЛДМ. И мы все это увязывали. В ЛДМ благодаря нам прошел фестиваль семидневный…