Она все сидела и ждала, когда что-нибудь произойдет.
Например, откроется дверь комнаты и Тихон охрипшим от крика голосом сообщит, что отпускает ее на все четыре стороны. Или объяснит, что она будет оставаться его пленницей до конца жизни и рассчитывать на освобождение нет никакого смысла. Предложит ей поужинать или пожелает сдохнуть с голоду. Поблагодарит за уборку в квартире или пригрозит отрубить ей руки, если она еще раз прикоснется к его вещам…
Хоть что-нибудь ведь должно было произойти!
Но время шло, и ничего не происходило.
Вообще ничего!..
Набравшись смелости, Алька поднялась с раскладушки, неслышными шагами подкралась к двери, тихонько отворила ее и выглянула наружу.
В гостиной горел свет и был едва слышен приглушенный звук работающего телевизора.
Похититель, кажется, совсем забыл про свою пленницу…
«Идиот, – мысленно выругалась Алька. – Правильно сказала его бывшая жена – всем идиотам идиот!»
Злость придала ей храбрости. Без лишних церемоний она вошла в гостиную и громко откашлялась, заявив о себе.
Тихон сидел в кресле спиной к двери. Обернувшись на звук, он замер, удивленно уставившись на Альку, словно увидел перед собой летающую тарелку. И в самом деле, видно, забыл о ее присутствии…
– Это я, – сообщила она на всякий случай.
– Вижу. – Он кивнул, жестом приглашая ее сесть.
Алька приглашение проигнорировала – так и осталась стоять в дверях. Ну и что, что ему так неудобно с ней разговаривать? Ей-то какое дело до его удобств? Пусть выворачивает себе шею! Сам кашу заварил, сам пускай и расхлебывает!
– Спасибо, мне и здесь неплохо.
– Да не бойся. Я не кусаюсь.
– Не кусаешься. Только дерешься и руки выворачиваешь! – змеиным шепотом напомнила Алька.
– Иногда, – согласился Тихон. – Если меня очень сильно разозлить. Учти на будущее.
– На какое еще будущее? Вы вообще… Ты вообще меня долго еще здесь держать собираешься?
– Я вообще… не собираюсь тебя здесь держать.
– Тогда открой дверь и выпусти меня отсюда!
– Выпустить, говоришь… – Тихон задумчиво оглядел ее с головы до ног. – Но ведь ты мне так до сих пор ничего и не сказала.
– Да что я должна сказать? Что?!
– Ладно, не прикидывайся. Он тебе кто – муж? Любовник? Или просто так… подельник?
– Какой еще подельник?!
– А тот самый. Тот, который позвонил мне и сообщил про выкуп.
– Про какой… выкуп? – Сердце у Альки упало. Она вдруг поняла, что Тихон сейчас говорит правду. В его уставших глазах она прочитала боль – ту самую, которую уже слышала в его голосе в тот первый день, скрючившись на заднем сиденье его машины. Эту боль невозможно было придумать или сыграть. Она была слишком настоящей.