Врачи сразу определили начальную стадию инфаркта. Его спасали, подключив капельницу, делая уколы и выполняя еще какие-то процедуры. А он лежал на постели и, глядя в потолок, вспоминал события последних дней. И больное сердце словно существовало само по себе, не обращая внимания на своего хозяина и на суетившихся вокруг врачей. В какой-то из моментов привезли аппарат, и он вдруг с удивлением увидел на экране свое сердце, его частые сокращения и сбивающийся ритм, на что раньше не обращал внимания.
Потом ему снова делали уколы, снова давали какие-то порошки. И он заснул, уже не надеясь на скорый выход из больницы. Работники больницы сообщили о нем в местную мэрию, оттуда, в свою очередь, передали сообщение в посольство. В его паспорте лежала визитка с указанием парижского телефона Марианны Олтмен, и один из сотрудников полиции позвонил по указанному телефону.
Он пришел в себя к часу дня. Проснувшись, с удивлением заметил сидящую рядом молодую женщину. Ему даже показалось на мгновение, что это сон.
— Это ты? — сказал он, все еще сомневаясь. — Как ты узнала?
— Ты положил мою визитную карточку в свой паспорт, — сквозь слезы сказала женщина.
Он все понял.
— Я же тебе говорил, что я старый паяц, — пробормотал он, — к тому же у меня, оказывается, еще и больное сердце.
Она молча смотрела на него.
— Позовите врача, — потребовал Дронго, — я ухожу из больницы.
— Ты сошел с ума, — убежденно сказала она, — ты просто ненормальный. Тебя еле спасли, тебе нужно лежать здесь месяц.
— Я выйду сегодня, — упрямо сказал он, — и не нужно спорить.
Она замолчала, закусив губу. Появились сразу три врача, они долго не могли понять, чего хочет этот пациент, не знающий французского языка. Один из врачей говорил по-английски и с помощью Марианны стал переводить требования Дронго выпустить его из больницы как можно скорее. Врачи спорили, нервничали, доказывая, что отпустить его отсюда сейчас просто невозможно. Но Дронго твердо стоял на своем.
— Только под вашу личную ответственность, — наконец сказал врач, — это большой риск, и я вынужден вам об этом сказать.
Когда врачи вышли, Дронго посмотрел на тихо сидевшую рядом с ним женщину.
— Прости меня, — сказал он, — я должен был тебе все объяснить.
— Я все знаю, — вздохнула она, — ты не игрок. Я ошибалась. Ты шпион. И твои игры еще более опасны, чем карточные в казино.
Он молчал. Она наклонилась к нему.
— Когда ты приедешь в следующий раз во Францию, обещай, что позвонишь мне, — попросила она.
— Конечно, — пробормотал он, — обязательно позвоню.
Она наклонилась еще ниже, и он позволил себе единственный поцелуй. Долгий и страстный. Каким бывает поцелуй прощания. А потом она ушла, не оборачиваясь, словно знала, что он никогда ей не позвонит.