– Молод еще – поживи, – по-доброму улыбнулся Игорь Святославич. – Благословляю!
– Я поеду с ним, князь, – сказал отмалчивавшийся до этого лекарь Миронег. – Не гневайся…
– Забоялся? – недоверчиво поднял брови князь.
– Я не воин, страх скрывать мне не нужно. Но поверь, в другом дело…
Князь Игорь Святославич помолчал, затем произнес:
– Верю и тебе. Удачи… хранильник!
Миронег посмотрел в глаза Игорю Святославичу, поклонился:
– Прощай!
Так они расстались.
Игорь Святославич повел дружинников навстречу воинам Гзака, а ковуй с лекарем скорой рысью уходили на юг, в противоположную битве сторону.
– Подождите! – расслышали они отчаянный крик.
Их догонял, неловко болтаясь в седле, одинокий всадник.
– Болгарин, – узнал Миронег.
– Паломник, – подтвердил ковуй.
– Это не моя война, – попытался оправдаться Богумил.
Миронег невесело улыбнулся.
* * *
Лукоморский шаман, бывший когда-то человеком, смотрел в безмолвии на восток, измазанный по краю неба кровью. Шаман молчал, окаменев в неподвижности. Половцы опасливо обходили его, застывшего в центре полевого стойбища подобно погребальному изваянию на холме.
Дух шамана был далеко, там, где на землях Кончака шла битва.
Рядом с духом был еще кто-то, обернувшийся к нему спиной. Шаман не видел лица собеседника, только слышал голос, глуховатый и усталый. Так говорят торговцы после базарного дня.
– Много крови прольется, – глуховатый голос был печален. – Землю вспашут копытами, польют потом и кровью. И что? Ничего. На следующий год здесь ничего не вырастет. И через год – тоже. И через десять лет. Не растет трава на крови. Потом только, когда тела погребенных разложатся, полезут крапива да васильки. Цветы у них такие… синие… как кожа у остывших трупов. Не люблю, когда погибают молодые.
Незнакомец повернулся к духу шамана, и тот увидел застывший навеки оскал иссохшего черепа, пристально и бесцеремонно уставившегося темными провалами глазниц на собеседника.
– Привет тебе, Тот-У-Которого-Нет-Имени, – сказал дух шамана.
– Неправда, – ответил тот. – У меня много имен. И каждый из людей знает хотя бы одно.
Повелитель смерти шагнул вниз с облака, на котором сидел. Хлопнули крылья, и дух шамана увидел, как взмыл ввысь гигантский куман-лебедь с потемневшим человеческим скелетом на спине.
Лебедь кружил над полем битвы, и души убитых половцев тянулись к нему, становясь новыми перьями в широко раскинутых крыльях царственной птицы. Дух шамана видел, как куман становился все больше, а печальный крик птицы – громче, но воины внизу, на земле, не слышали голос смерти.
Мы не желаем признать неизбежное.