«А дева же среднего сословия, пробывшая по своей воле более получаса наедине с мужчиной, не связанным с ней родственными либо опекунскими узами, считается повинной в неподобающем поведении и наказывается публичным лишением девственности…»
Тьфу.
С моим преступлением все было ясно – запрещенный законом поединок, да со смертельным исходом карался «посредством змеиной ямы». Так что сопротивление при аресте как бы не имело значения – так и так я был бы казнен… Оставалась слабая надежда, что мне удастся доказать свою непричастность к поединку, когда по зову правосудия явились два свидетеля.
Первым была госпожа Ивилина Крод.
Вдова человека, в смерти которого меня обвиняли, здорово изменилась за прошедшие полгода. Зеленые глаза погасли, светло-русые волосы потускнели, пышные формы опали; единственное, что оставалось неизменным, – показное богатство, россыпи украшений на парчовом платье и золотые гребни в высокой прическе.
Госпожа Ивилина, уличенная в супружеской измене и потерявшая право на наследство мужа, сделала единственно возможный выбор – вышла замуж за нового наследника, плешивого и косоглазого господина Тагги Крода. Совет, как говорится, да любовь.
– Вы узнаете этого человека, госпожа Крод? – спросил судья, молодой человек с печальным лицом снулой рыбины.
Ивилина мельком на меня взглянула. Интересно, что ей даже не придется врать: она убеждена, что именно я заколол ее опостылевшего ревнивца.
Как она кричала тогда, уличенная? «Это убийца Рэгги, он хочет убить и меня»?
– Да, – сказала Ивилина тускло. – Это он. Убил. Моего мужа.
– Спасибо, госпожа Крод… – Судья с трудом удержался, чтобы не зевнуть.
Вторым свидетелем был…
Я вздрогнул.
Бледное, нездоровое лицо. Еще более бледное, чем в нашу первую встречу, – тогда было зелено и солнечно, и, чтобы защитить щеки от естественного румянца, человеку в черном требовалась шляпа с широкими вислыми полями…
Он криво усмехнулся в ответ на мой растерянный взгляд. Вот он, человек, уложивший в поединке усатого Рэгги Дэра, который был мужем прекрасной Ивилины Дэр, которая, в свою очередь, едва не стала моей женой…
– Безусловно, – сказал человек в черном. – Я находился неподалеку, поил лошадь у ручья… Да. Я узнал его. Да.
После этого мне предложено было сказать последнее слово.
Собственно, я мог бы твердить, что «это не я». Умолять о дознании, до хрипоты рассказывать, как было дело, уличать настоящего убийцу…
Все они выжидательно на меня смотрели. Второй свидетель, бледный, даже чуть усмехался. Любопытно, что, если бы моя лошадь не фыркнула в нужный момент, человек в черном уже полгода как лежал бы в могиле, а усатый господин Дэр по-прежнему дрался бы на поединках, что ему герцогское правосудие, как с гуся вода…