Светлое Небо?! Ты пришло ко мне на помощь, или это власть Судьи, обеспокоенного, как бы его авторитет не пошатнулся и осужденный не смылся раньше, чем исполнится Приговор?..
Лица князя Сотта я не видел и не мог определить, говорит ли ему о чем-то имя полковника Солля. Но если он и замешкался, то лишь на секунду.
– Во-о-от тебе!
Жест был крайне неприличный, зато исполненный с размахом и вкусом. Нет, мне только показалось, что князь повзрослел, – сейчас он казался распоясавшимся, балованным мальчишкой. Из тех, кто мучит животных, а то и людей на заднем дворе отцовского замка…
И я уже совсем уверился было, что на сопляка сейчас падут заслуженные розги, – когда сквозь кровь, заливавшую глаза, вдруг рассмотрел, что пришедших с Соллем всадников было всего-то пять или шесть.
Боеспособных головорезов теперь уже не двадцать – тут я постарался, но все равно больше, много больше, а Соллевы выкормыши, как ни крути, всего лишь юнцы… даже Аген…
Значит, я опять виноват.
В свою собственную переделку я втянул еще и Солля; какого пса он явился сюда именно сейчас, приезжал бы наутро… когда все было бы кончено…
Не раньше, не позже – почему он появился именно сейчас?!
Темно.
* * *
Мне в лицо плеснули воды.
Я лежал уже не на черепице – нет, подо мной были, кажется, доски; я лежал на полу, сапоги столпившихся вокруг людей казались огромными, зато головы, обращенные лицами ко мне, слишком маленькими, с кулачок. И я никого не мог узнать.
Я дался в руки князя – живым?!
Ужас помог мне быстрее прийти в себя. Я дернулся и сел было, но слабость взяла свое, и я стукнулся бы затылком, если бы несколько рук не подхватили бы меня за плечи.
Очень мило со стороны головорезов.
Огромные сапоги расступились. Голоса гудели, болезненно отдавались в затылке; я дотянулся рукой до пояса, но, конечно же, никакого оружия не нашел.
Владелец новых, явившихся из ниоткуда сапог наклонился, опустился на колени; его лицо приблизилось, перестало быть маленьким и плоским. Мокрый лоб, прилипшие к вискам светлые пряди, серые глаза.
– Эгерт, – сказал я хрипло.
Он о чем-то спросил. Я не расслышал – в ушах шумело, но догадался. А о чем он мог еще спрашивать?
– Трактир… К северу, прямо по дороге, не сворачивая. Час пути. Там…
Мне казалось, что я говорю громко и внятно, но он переспросил раза три.
Р-рогатая судьба, а где князь?! Они что, затоптали его? Заплевали? Закидали шапками?!
Меня подняли и усадили в кресло. Дали воды; пристроив голову на подушке и сладив с головокружением, я разглядел, что дело происходит в большом обеденном зале. Князь – вот он! – сидел в углу, руки его были безжалостно скручены за спиной, нос разбит, а лицо, как ни странно, носило на себе печать оскорбленной девственности. Рядышком, небрежно прислонившись к спинке кресла, стоял один из ребят Солля; в суматохе – а по залу метались повара и слуги, постояльцы и сам хозяин – я то терял князя из виду, то снова встречался с ним взглядом.