– Лебедев, слышь чего скажу… – осторожно спросил Захар, оказавшись на сыром и холодном воздухе. – Может у вас чай есть тут? Или кофе?
– Ххе… – только и ответил Лебедев. Но повел его в направлении кухни, издалека пахнувшей какой-то вкуснятиной. Вкуснятина оказалась овсянкой…
– …Нету шансов, товарищ капитан! – вздохнул в это время один из 'кубиков' в блиндаже. Тот, который со звездой на рукаве.
– Политрук, шел бы ты делом занимался. – Зло махнул на него капитан. – Вон в тумане газеты подтащили. Раздай. Пусть новости почитают. Мужики обрадуются бумаге на самокрутки. А ты, комроты, останься. Время еще есть, а совет в Филях мне держать больше не с кем.
Политрук накинул плащ-палатку и вышел.
– Шанс у нас есть один. По туману как можно ближе к высоткам подобраться. Но мины, мины… Потому впереди пойдут сейчас старики. Тихо пойдут. Очень тихо. Сколько смогут, столько снимут. В третьей роте вроде сапер есть бывший?
– Погиб позавчера.
– Тьфу, мать… – ругнулся комбат. – Идиотизм. Сто пятьдесят человек на две высотки без артподдержки. Ляжем все. Смысл? А я уж на этого окруженца понадеялся. А гармонист жив?
– Минут десять назад жив был!
– Ладно, свинья не выдаст…
Мокрый полог плащ-палатки, заменявшей дверь, распахнулся:
– Товарищ капитан, старший лейтенант Кутергин в ваше распоряжение прибыл!
На пороге молодцевато отдал честь в новом, но уже измазанном новгородской грязью обмундировании командир.
– Оп-па… Вот это хрен с горы! – удивился комбат. – Один старшой или как?
– Почему же один? – протянул пакет Кутергин. – Пополнение привел. 200 бойцов.
– И то хорошо. Щедр комполка нынче, щедр… Ну садись, старший лейтенант. Мозговать будем. Чайку?
А в это время Захар тщательно облизывал после ненавистной, но такой вкусной сегодня овсянки ложку.
Рядом сидел молчаливый Лебедев, флегматично жующий чего-то свое. Сухарь, похоже. Вдруг, в молочном тумане, кто-то крикнул высоким голосом, срывающимся на фальцет:
– Первая рота! Политинформация!
Лебедев неожиданно подал голос:
– Давай, комсорг! Поведай нам новости! – И так же лениво продолжил грызть.
Бойцы рядом немного оживились, но даже не подумали подыматься. Вообще-то по фильмам, подумал Захар, они должны обступить политинформатора и жадно интересоваться новостями.
Из тумана показался пацаненок с торчащей из безразмерной шинели цыплячьей головой.
В руках он нес свернутую газету.
Встав в центре лежащих на мокрой земле бойцов, он развернул ее и, смешно прокашлявшись, начал:
– От советского Информбюро!
УТРЕННЕЕ СООБЩЕНИЕ ОТ 2 МАЯ!
В течение ночи на 1 мая на фронте чего-либо существенного не произошло.