Напролоум открыл было рот, чтобы очень вежливо указать ей, что табак — это привычка, право на которую принадлежит исключительно волшебникам, но передумал и протянул матушке кисет.
Она рассказала ему о рождении Эск, о приходе старого волшебника, о посохе и успехах Эск на магическом поприще. К тому времени как ее повествование подошло к концу, ей удалось скрутить тугой, тонкий цилиндрик, который горел крошечным голубым огоньком и заставлял ее глаза слезиться.
— Не знаю, насколько это поможет расстроенным нервам… — задыхаясь просипела она.
Но Напролоум ее не слышал.
— Просто потрясающе, — отметил он. — Так, говорите, ребенок ничуть не пострадал?
— По крайней мере, я ничего не заметила, — ответила матушка. — Посох был.., в общем, на ее стороне.
— А где этот посох сейчас?
— Она сказала, что бросила его в реку.
Старый волшебник и пожилая ведьма посмотрели друг на друга. Вспышка молнии за окном озарила их лица.
Напролоум покачал головой.
— Река разливается, — констатировал он. — У нас один шанс на миллион.
Матушка мрачно улыбнулась — от такой улыбки волки разбегаются во все стороны — и решительно схватила свою метлу.
— Один шанс на миллион, — заверила она, — выпадает девять раз из десяти.
* * *
Бывают грозы откровенно театральные, все сплошь зарницы и металлические раскаты грома. Бывают грозы тропические и знойные, испытывающие склонность к горячему ветру и шаровым молниям. Но эта гроза пришла с равнин Круглого моря, и основная цель ее жизни заключалась в том, чтобы пролить на землю как можно больше дождя. Это была одна из тех гроз, которые заставляют предположить, что небо приняло сильнодействующее мочегонное. Молнии и гром держались на заднем плане, обеспечивая подобие хора, а дождь был звездой представления. Он перемещался по земле, отбивая чечетку.
Территория Университета спускалась к самой реке. Днем она представляла собой парк с четко распланированной системой изгородей и гравиевых дорожек, однако в эту глухую, сырую и ненастную ночь изгороди изменили свое положение, а дорожки просто куда-то попрятались, чтобы остаться сухими.
Слабый волшебный свет был почти не виден среди мокрых листьев.
— А вы не можете запустить один из этих огненных шаров, которыми часто пользуются волшебники?
— Помилосердствуйте, мадам.
— Вы уверены, что она выбрала именно эту тропку?
— Где-то здесь было подобие причала, если я совсем не заблудился.
За этими словами последовал звук, какой издает массивное тело, натыкаясь на мокрый куст. Потом раздался громкий всплеск.
— Во всяком случае, я нашел реку. Матушка Ветровоск вгляделась в насквозь промокшую темноту. Она слышала рев и смутно различала белые барашки поднимающейся воды. А еще она обоняла отчетливый запах Анка, который заставлял предложить, что несколько армий использовали эту реку сначала в качестве писсуара, а затем — под могильник.