Только когда ты ушел, стало ясно, как много занимал ты места в наших сердцах, как много сделал, создал, успел. И насколько невосполним твой уход, как глубока пустота, разверзшаяся вдруг на том месте, где был ты.
Трагически погиб генерал Лев Рохлин. Известие это осиротило тысячи людей. Сиротами стали взрослые, крепкие мужики - его солдаты, с которыми он шел в бой и которых уберег от смерти в Афгане. Сам он вернулся оттуда с двумя ранениями и сединой на висках. Но его шрамы, его седина - это спасенные жизни солдат, это выполненные боевые сложнейшие задачи.
…Не гаснут в храмах свечи за помин души генерала Рохлина. Тысячи свечей. И над трепетным их пламенем - моления и неизбывная скорбь молодых мальчишек - солдат чеченской войны, их матерей и отцов, которым он смог вернуть живыми сыновей из грозненского ада. Он сделал то, что было не под силу никому - выстоял, выжил в жуткой мясорубке, куда его и его солдат бросили убогий президент и его свора. Он спас честь России, ее лицо, вырвав победу у беснующихся, уверенных в своей силе, подкупивших все и всех боевиков. Они подкупили министров, генералов, резидентов, редакторов и телеведущих. Они купили победу! Но ничего не смогли сделать с русским генералом, выстоявшим под огнем, выдержавшим их бешеный натиск. Сломавшим и размазавшим их по грозненской грязи. Вычистившим свои армейские "берцы" дудаевским президентским штандартом. "Батей" называли его солдаты. Он и был их батей, хранителем. Не счесть тех, кто называет его своим спасителем, своим ангелом-хранителем.
Люди оценили его, когда он, вернувшись из Чечни в зените славы, неожиданно отказался от всех милостей и наград. Когда отказался принять звание Героя - главную вершину для любого военного, сказав, что за гражданскую войну не награждают… Это был поступок человека чести.
Даже его враги сегодня сквозь зубы признают благородство генерала, сетуют на то, что он-де не смог разобраться в "новых реалиях", что был хорошим генералом, да вот зря в политику пошел - запутался, дров наломал… Им, убогим, никогда не понять, не постичь душонками, как может человек, обласканный "высочайшим" вниманием, принятый в "небожительскую" номенклатуру, вдруг отказаться от богатства, гарантированного изобилия, власти и стать непримиримым врагом этой власти. А он просто был человеком чести. И его честь не могла смириться с произволом, воровством, коррупцией, изменой, пропитавшими эту власть насквозь. Как человек чести он стал убежденным противником сил зла.
К сожалению, и соратники по борьбе не всегда понимали его. Им, привыкшим к компромиссам, к "подковерным" баталиям, к играм "по правилам", были чужды и непонятны резкость и безапелляционность генерала, его непримиримость, его яростный напор. Он остался так до конца и не понятым даже многими из тех, кого считал своими товарищами…