Гюнтер снова пожал плечами.
— Они могут пригласить сотрудника из другого округа.
— Возможно, — согласился охотник. — Но я хочу провести собственное расследование.
— Вы имеете какое-то отношение к детям?
В глазах охотника что-то дрогнуло.
— Да. Один из них — мой незаконнорожденный сын.
Гюнтер сочувственно склонил голову.
— А почему же все-таки полиция боится этого дела? — спросил он.
Охотник вдруг резко выпрямился, побледнел и, судорожно вцепившись в трость, завертел головой. С минуту он прислушивался, по-птичьи моргая, затем переспросил:
— Что?
Гюнтер тоже прислушался, но шум душа забивал все звуки.
— Чего, или кого именно боятся полицейские? — Я уже говорил вам, — раздраженно бросил охотник, — поживете в городе, узнаете. — Щека его дернулась. — Кстати, категорически запрещаю вам вести какие-либо записи. Если хоть один человек узнает, с какой целью вы находитесь в Таунде, я не дам за вашу жизнь и пфеннига. Никакой психологической игры в детектива и преступника не будет. Вас просто сразу же уберут, даже не предупредив…
— Может, мы все-таки перейдем к делу? — оборвал Гюнтер.
Охотник одарил его долгим взглядом.
— Все, чем я располагаю, — наконец проговорил он, — находится у меня в номере в портфеле. Дверь я оставлю открытой, портфель будет стоять на стуле. Вы его откроете, тут же, не отходя от стула, ознакомитесь с документами, положите на место и уйдете. Повторяю, никаких записей…
Сквозь шум льющейся воды из-за двери донеслось неясное царапанье. На миг охотник застыл с открытым ртом, но тут же, сорвав с трости набалдашник, резко повернулся к двери. Гюнтер мгновенно сориентировался и бросился вперед.
За дверью никого не было. Только в конце коридора у самой винтовой лестницы ленивой трусцой стучал когтями по полу черный пушистый кот.
Гюнтер прикрыл дверь и обернулся. Набалдашник трости уже возвратился на прежнее место. Нет, не стилет скрывался в трости, или что-либо подобное. Палка была настоящей, цельной, только конец был остро заточен аккуратной четырехгранной пирамидкой.
— Нервы. — сказал Гюнтер. — Никого там нет…
И застыл. Точно такую же фразу произнес недавно портье.
Охотник рукой поманил его к себе.
«Чего они все здесь так боятся? — подумал Гюнтер. — Прямо-таки мотель неврастеников, начиная с портье и заканчивая, очевидно, единственным постояльцем».
— Я даю вам семь дней, — шепотом проговорил охотник. — Неделю. Если за это время ничего не выясните, то молча, никому ничего не говоря, уезжайте домой.
Он достал из кармана халата сверток.
— Здесь аванс — двадцать процентов, — пистолет и ключ от портфеля.