После азартного «многосерийного» волейбольного матча, прерванного лишь густыми сумерками позднего летнего вечера, ко мне обратился мой новый товарищ, волейбольный друг-соперник Ваня Ветров — работник районного отдела физкультуры и спорта.
— Посуди в воскресенье футбольный матч, — сказал он таким тоном, как будто всю жизнь я только и занимался футбольным судейством.
— А кто играет? — полюбопытствовал я.
— Первая и вторая сборные райцентра.
Ныне, когда у меня за плечами более сорока лет стажа футбольного болельщика, я бы воспринял это предложение так, как если бы мне приказали прыгнуть с девяностометрового трамплина. Тогда же, в восемнадцать самонадеянных лет, я не только не дрогнул перед столь ответственным поручением, а наоборот — воспринял его с плохо скрываемой радостью. Еще бы! Ведь я себя считал глубоким знатоком футбола, посвященным в такие тонкости, как «корнер» «коробочка», «накладка». Ну а свистеть — дело плевое. Был бы свисток…
На следующий день, вычитывая на работе гранки, я наткнулся на объявление, из которого явствовало, что в воскресенье на стадионе колхоза «Приволье» состоится футбольный матч между сборными командами райцентра, В качестве судьи фигурировала моя фамилия, а в скобках рядом стояло: «город Харьков». При всем моем мальчишеском честолюбии я решительно вычеркнул название города. Сделать это на уличных афишах я был не в состоянии. Да, пожалуй, мне бы и не разрешили: организаторы матча уж больно рассчитывали на то, что харьковский судья послужит хорошей приманкой для публики.
Итак, в летний воскресный вечер я пришел на футбольное поле, не имея ни судейской формы, ни свистка, ни четкого понятия о правилах игры. Мог ли я думать тогда, что спустя четыре года рядом с этим кочковатым, побуревшим полем расположится биваком наша рота связи и что здесь мне придется охранять подбитого «Петлякова» и укрываться от пуль фашистских «мессеров», обстреливавших неподвижный самолет!
Пока же я жил в сладостном предчувствии ритуальных, действий, предшествующих началу игры. Я видел себя важно идущим к центру поля под восторженными взглядами болельщиков. Вот раздается мой свисток, выбегают команды в яркой спортивной форме, звучит громкое «физкульт-привет!». Я пожимаю руки капитанам, подбрасываю вверх монету…
Увы, все пошло кувырком. Игроки гурьбой выбежали на поле в своей обычной одежде. Только один был в трусах и майке. Никто не стал физкультприветствоваться. От рукопожатия пришлось отказаться, поскольку капитаны не сочли нужным раскрыть свое инкогнито. Напрасно я теребил монету в кармане…