Ученики вообще недоверчивы. Особенно лучшие. И уж вовсе никогда не поверить им: настоящий учитель всегда чувствует себя самозванцем, занявшим место другого – более сведущего, более мудрого, более… того, каким бы хотелось быть. Учитель, ощутивший себя учителем, должен бросать все и уходить в горы, становиться отшельником, никогда не посягая на чужую душу. Жаль, ученикам этого не понять, ученики на то и ученики, чтобы мечтать стать учителями.
– Х-хай!
А вот это уже лучше. Можно сказать, вполне прилично. Очень похожим двойным ударом – вскользь по чужому клинку, нырок, сперва запястье, а там и шея – Идзаса-сэнсей в свое время сразил в поединке Длиннорукого Такакуру. Тогда еще никто не звал мастера сэнсеем, да и мастером-то… а все-таки короткий клинок вполне способен противостоять длинному. Особенно если и бой так же короток и ослепителен, как малый меч.
Именно после этого поединка на равнине Миягино двадцатилетний Идзаса сочинил пятистишие:
– За шторами мастерства
Сокрыт безмятежный дух.
Раздерни шторы,
Гляди —
Вливается лунный свет.
Он встал с циновки и подошел к перилам веранды.
Маленький, рано облысевший, похожий на краба человек.
– Ноги! – сорванным голосом крикнул Идзаса-сэнсей. – Приседай, приседай – и вперед!
Внизу, на аллее, посыпанной белым песком, вновь сошлись два меча – большой и малый.
Сегодня занятий не было, но основатель школы «Небесная душа» и по выходным дням приглашал к себе на дом тех, кому иногда доверял провести часть общего занятия, руководя прочими.
– Ноги, говорю!
Плечистый здоровяк присел и со всей стремительностью бросился вперед, добросовестно выполняя указание наставника. Наверное, сейчас он заслуживал похвалы или дополнительного совета не суетиться. Наверное и даже наверняка. Но Идзаса-сэнсей уже не смотрел на ученика. Он смотрел через весь сад на двоих гостей, что в сопровождении слуги шли к веранде дома – мимо глициний, мимо крутобоких, поросших мохом валунов, мимо ручейков, умело устроенных садовником…
Актеры.
Сыновья Будды Лицедеев: старший, Мотомаса Дзюро, почти одних лет с самим мастером, и младший… как бишь его?.. а, Мотоеси.
Идзаса-сэнсей вечно забывал имена тех, кто ничем не выделялся во время занятий.
Мастер махнул рукой ученикам (продолжайте, продолжайте без меня!), отошел от резных перил и встал на ступеньках.
Его поклон был гораздо короче и существенно менее глубок, нежели поклоны новоприбывших.
Традиция.
– …не знаю, право, как и благодарить вас! Дар, достойный императора! Молю вас, задержитесь, выпейте со мной по чарке перед отъездом!
Юный Мотоеси видел: мастер меча ничуть не лицемерит. Благодарит от всего сердца. И то сказать: свиток со знаменитой пьесой отца, переписанной собственноручно сочинителем, да еще в придачу с авторскими комментариями на полях… За такой свиток иной дайме, из знатных покровителей искусства, годового жалованья риса не пожалеет.