Стас хотел спросить, где он, но не смог разлепить разбитых губ. Открыл глаза: в мутном, скудно освещенном пространстве плавали какие-то предметы. Спустя только минут пять ему удалось разглядеть решётку и за ней фуражку полицейского. Стало быть, он заперт.
– Где я? – спросил он, сделав над собой отчаянное усилие.
– В участке, знамо где, – хмыкнул полицейский.
– Мне надо в больницу… Меня избили… Где они… которые меня?..
– А вот они в больнице! И ты ответишь за это. Думаешь, если московский, так тебе всё позволено?
Стас зашевелился и сел посреди грязного пола. Голова закружилась, затошнило. Одна рука пропорота и перевязана какой-то дрянью. Ноги всё же целы, что радует. Кожаный комбинезон разорван, можно выбрасывать. Карманы вывернуты. Дорогие часы на запястье – вдребезги. Поработал в архиве, молодой исследователь…
– Мне нужен телефон, – сказал он, придерживая голову целой рукой.
– Чего? – спросил полицейский и радостно заржал. – Алексей! Слы? Барин по телефону позвонить желают!
– А хлеба белого они не желают? – Откуда-то появился верзила в мундире. В руке он держал Стасову биту, купленную в Мологе у тётки-спекулянтки. – Может, тебе ещё этот, как его?
– Телеграф! – хохотал первый.
Стасу совсем стало худо, и он осторожно лёг на пол, держась за голову. Загромыхали ключи в замке.
– Телефон тебе, говоришь? – Верзила зашёл за решётку и склонился над ним. Стас закрыл глаза. – Телефон ему! – взревел полицейский и с размаху пнул Стаса в рёбра.
– Не смей меня бить, скотина, – сказал Стас.
– Ах ты, московское мурло! – возмутился верзила, примериваясь, куда бы пнуть ещё. – Я тебе щас покажу скотину… Я тебе покажу, как наших пацанов обижать…
Тут входная дверь с грохотом слетела с петель и упала посреди заплёванного коридора. Помещение как-то сразу наполнилось мужчинами в военных мундирах с голубыми петлицами. Верзила, который уже замахнулся на Стаса, от молодецкого удара ногой в коротком шнурованном ботинке врезался мордой в стену, сел на пол и моргал очумело, слизывая кровь, сочащуюся из носу. Его коллега тоже получил плюху и стоял теперь на коленях возле стола, с пистолетом, приставленным к затылку. На столе военные собирали какие-то бумаги.
Над Стасом склонилось сразу несколько голов в фуражках с голубыми околышами. Одну из них, лохматую и без фуражки, он узнал.
– Петруха! – выдавил он сквозь разбитые губы. – Ты как здесь?
– Живой! – обрадовался капитан Лапыгин, и Стаса обдала такая густая волна спиртного духа, что у него даже на секунду прояснилось в голове. – А я как услышал в пивной, что какие-то штафирки напали на мотоциклиста в коже, а потом его же в участок замели, сразу нашим телефонировал. Тут десантная бригада неподалеку расквартирована… Ну что, от этих уродов тебе тоже досталось? – Лапыгин кивнул в сторону сидящего на полу чина.