- Бывает ингвинальная гранулома, - рассказывает отец матери. - И бактериальный вагиноз, - открывает ладонь и считает на пальцах, потом считает еще раз, потом говорит:
- Бывает контагиальный моллюск.
Некоторые презервативы белого цвета. Некоторые разноцветные. Некоторые с рифлением и наощупь словно зазубренные хлебные ножи, вроде того. Некоторые сверхбольших размеров. Некоторые светятся в темноте. Это льстит до безобразия. Предки, наверное, считают, что я пользуюсь огромным спросом.
Перри Комо поет "Явись, явись, о Эммануил".
- Мы не хотим тебя пугать, - говорит мама. - Но ты молода. Мы же не можем ожидать, что ночами ты будешь сидеть дома.
- Кстати, если ты когда-то не могла уснуть, - подхватывает отец. - Это могут оказаться острицы.
Мама говорит:
- Мы просто не хотим, чтобы ты кончила как твой брат, только и всего.
Мой братец мертв, но он по-прежнему получает полный подарков носок, и можно ручаться, что там не резинки. Он мертв, но можно ручаться, что сейчас он ржет до упаду.
- У остриц, - рассказывает отец. - Самки мигрируют в околоанальную зону прямой кишки и всю ночь откладывают яйца, - он продолжает. - Если подозреваешь у себя глистов, лучший способ проверить - это прижать чистую липкую ленту к внутренней стороне прямой кишки, а потом посмотреть на нее через увеличительное стекло. Глисты должны быть длиной примерно в четверть дюйма.
Мама говорит:
- Боб, хватит.
Папа склоняется ко мне и поясняет:
- Десять процентов мужчин в нашей стране могут дать тебе таких глистов, - говорит. - Просто запомни.
Почти все в моем носке - презервативы: в коробочках, в маленьких золотых круглых упаковках, в длинных полосах по сотне с перфорацией по линии отрыва. Единственные другие подарки - свисток от насильников и карманный баллончик со слезоточивым перечным раствором. Похоже, меня готовят к худшему, но спрашивать, что мне еще осталось - страшновато. Еще может быть вибратор, чтобы каждую ночь держать меня в доме и в целомудрии. Еще могут быть ротовые примочки на случай куннилинга. Пояс верности. Резиновые перчатки.
Перри Комо поет "Сходим с ума в Рождество".
Смотрю на носок Шейна, который по-прежнему топорщится от подарков, и спрашиваю:
- А Шейну вы, ребята, что купили?
Если там презервативы, то уже поздновато.
Мама и папа смотрят друг на друга. Папа говорит маме:
- Скажи ей ты.
- Там подарок брату от тебя, - говорит мама. - Возьми и посмотри.
Переключимся на то, что сейчас я смущена, как не знаю кто.
Дайте мне ясность. Дайте мне смысл. Дайте мне ответы.
Вспышка!
Лезу отвязать носок Шейна с полки, а внутри он набит смятой тисненой бумагой.