Не дослушав, она захлопнула дверь и ушла в гостиную, где все еще были рассыпаны осколки ее ночи, ее сердца: зеленая туфелька, зеленая пуговица, золотая цепочка с коралловым сердечком…
Поскорее выбросить эту пакость! Тэффи подняла цепочку, мерзко обвившуюся своим холодным золотом вокруг пальцев, и швырнула в корзину для бумаг. Нет, это не подойдет, Тэффи не хотела даже видеть ее…
Звонок в дверь! Кровь бросилась ей в лицо. Должно быть, Поль вернулся за цепочкой. Или, вдруг подумала она, затрепетав от желания, он вернулся за ней, за самой Тэффи? Может, он пришел просить прощения и дать ей возможность тоже извиниться? И они начнут все сначала…
Но когда она подбежала к двери и открыла ее, в тусклом сером свете лестничной площадки, куда не заглядывало солнце, перед ней предстал Ник, долговязый, небритый и преисполненный надежд.
– Ты уверен, что на этот раз получится? – Тэффи не говорила, а кричала.
Здесь, на ярмарке, чтобы тебя услышали, приходилось кричать. Повсюду визжали дети всех возрастов и национальностей, заливались балаганные зазывалы, скрипели шарманки, свистели свистки, трещали трещотки, гремели барабаны…
– Ты только делай то, что я скажу, – завопил в ответ Ник, – остальное моя забота!
То же самое он говорил и в предыдущие три раза, но Тэффи слишком устала, чтобы спорить. Она снова забралась в ярко раскрашенное седло белой карусельной лошади и попыталась принять самую изящную позу, на какую была способна в таком состоянии. До нее доносились манящие запахи горячей пищи: пряные сосиски, свежий хлеб, горчица… или это пикули? Почему она так этим заинтересовалась, ведь она слишком несчастна, чтобы даже думать о еде?..
Утро прошло как в тумане. Она приняла душ, переоделась в прохладный хлопчатобумажный костюм, убрала квартиру и с ненавистью посмотрела на молчащий телефон. Она написала всем своим друзьям, как прекрасно проводит здесь время, и с ненавистью поглядела на телефон, съела кусочек камамбера и снова взглянула на ненавистный телефон. В конце концов она обнаружила, что считает минуты до открытия ярмарки, когда по крайней мере можно будет развлечься, помогая Нику снимать его фильм.
Теперь, правда, это совсем ее не развлекало. Как посмел Поль Сейлер сказать, что она не подарок? Тэффи злилась на него. Нет, скорее она злилась на себя – за то, что поспешила броситься ему на шею, за невольный порыв, с каким она поддалась искушению. Неудивительно, что все закончилось так плохо. Она чувствовала себя униженной и еще раз униженной… Хорошо хоть он позаботился о них обоих.