– С чего ты взяла?
В его голосе звучало такое изумление, а вопрос был так ей приятен, что Тэффи потеряла равновесие. Небольшая кочка, припорошенная снегом, попала под колесо, и Тэффи полетела в сугроб на обочине. К счастью, под снегом оказался толстый мох, который смягчил удар, и она осознала, что ей не больно и даже удобно лежать. Может быть, не только из-за мха. Может, оттого, что она чувствовала себя счастливой.
– С тобой все в порядке? – Сильные руки отбросили в сторону велосипед и подняли ее на ноги. – Ты не ударилась?
Поль заботливо поддерживал ее за талию. Тэффи продолжала смотреть на коронованного льва на его свитере.
– Все хорошо, правда. Более, чем хорошо, – добавила она, вспомнив его слова. – Ты не мог бы повторить?
– Повторить? Что именно? – Он нетерпеливо оглядел ее с ног до головы. – Ты уверена, что все нормально? Ты врезалась прямо в это проклятое дерево…
– Это благословенное дерево. – Она отбросила свои варежки и обняла Поля. – Все, все вокруг просто прекрасно…
Тэффи прильнула к нему, почувствовав его прохладную, пахнущую диким тимьяном кожу, его горячие губы, угадывая взъерошенные волосы под полосатой вязаной шапочкой. Его руки ласкали ее, их нежность и настойчивость ощущалась, несмотря на всю одежду – его перчатки, ее свитер…
Нет, кажется, он без перчаток. Должно быть, избавился от них по ее примеру, и теперь его теплые пальцы проникли ей под свитер и футболку. Тэффи затрепетала, ее дыхание стало неровным. Она ощутила губы Поля на щеках и шее, его ладони на груди, а потом на обнаженных бедрах, и они слились в едином порыве, двигаясь все быстрее и быстрее, все ближе и ближе к вершине страсти, и наконец мир остановил свое вращение в сверкающей белизне, постепенно превращающейся в серебро, и они вернулись на землю, где за это время перестал идти снег и взошла луна.
– Ради Бога, поехали отсюда, – сказала Тэффи, пытаясь привести одежду в относительный порядок. – А если нас кто-нибудь видел?
– Мы всегда можем сказать, что замерзли и согревали друг друга. – В низком голосе слышалась смешинка. – Ведь вся одежда на нас.
– Не совсем. – Как во сне, она взяла у него свои варежки. – Но более-менее…
– Черт!
– Что такое? – Тэффи очнулась. Поль молча натягивал свои кожаные перчатки, поблескивающие в лунном свете.
– О Боже! Ты не воспользовался…
– Именно. Не воспользовался.
Был ли гнев в его низком голосе? Сожаление? И то, и другое, решила Тэффи, и еще что-то, чего она никак не могла истолковать, тем более что была занята собственными противоречивыми чувствами. Она виновато понурилась: