Он с видимой охотой вынул откуда-то допотопные перо и чернильницу, взял лист бумаги из тощенькой стопки (при этом едва не обрушив книжный небоскреб, не очень твердо возвышавшийся над столешницей), сдул с листа пыль и начал сочинять сообразный моменту документ:
«Расписка.
Я, техник Корней Пакула, получил от ведьмака…»
— Как ваше имя, любезнейший? Как-как? Ламберт? Ага, получил от ведьмака Ламберта одну тысячу гривен ноль-ноль копеек в уплату за профессиональные консультации по вопросу комбинатского оборудования. Дата, подпись.
«Профессиональные консультации!» — восхитился Геральт и покачал головой, но снова ничего не сказал.
Тем временем произошел обмен — расписка на деньги.
Незамедлительно убрав банкноты куда-то под балахон, пожилой техник обратился к молодому:
— Валька! Отведи ведьмаков, да покажи им все!
— Хорошо, учитель, — покорно отозвался молодой.
— Покажешь — и сразу назад!
— Хорошо, учитель!
— Да побыстрее давай, мне, что ли, на верхотуру лазить? Я пока в буфет, а как вернусь — чтоб на месте уже был!
— Хорошо, учитель!
Ответы молодого техника разнообразием не блистали.
Он был на голову ниже любого из ведьмаков, узок в плечах; носил мешковатую робу с эмблемой комбината на рукаве и засаленный картуз, давно уже заслуживающий упокоения на ближайшей помойке. Зато обувь у юнца была отличная: кожаные туфли полуспортивного образца, да не клееные, а шитые. Только очень уж маленького размера…
— Тебя, стало быть, Валентином зовут? — спросил Ламберт, когда вся троица вышла из здания. Техник шагал чуть впереди, ведьмаки — за ним.
— Угу, — отозвался техник. Геральту показалось — угрюмо.
— И давно ты тут? У Корнея на обучении?
— На обучении… — буркнул Валентин с нескрываемым сарказмом. — Говорите уж прямо — в услужении…
— Так я и думал, — удовлетворенно хмыкнул Ламберт. — Именно поэтому ты притворяешься мальчиком?
Техник запнулся, но секунду спустя снова зашагал, только голову в плечи втянул.
— Как вы узнали? — спросил, а точнее, спросила девочка.
— По запаху, — признался Ламберт. — Нет-нет, не подумай ничего плохого: никто не говорит, что ты грязнуля.
«Хотя картуз могла бы и почище найти…» — подумал Геральт.
— Просто у ведьмаков очень развито обоняние, — продолжал объяснения Ламберт. — Мужчины и женщины пахнут совершенно по-разному, и для нас не составляет труда определить — кто перед нами.
Некоторое время Валентина молчала, потом, все так же не оборачиваясь, зло обронила сквозь зубы:
— А что прикажете делать? Мама давно умерла. А этот старый кобель-самокат ни одной юбки не пропускает, сколько его знаю. Да и без него на комбинате уродов хватает. Лучше так… хоть не пристает никто.