— Понимаю, — мрачно кивнул Дронго, — я все понимаю.
— Нет, — сказала она, глядя ему в глаза, — ты ничего не понимаешь. И не хочешь понимать.
Она взяла пульт и прибавила звук телевизора, чтобы заглушить их разговор.
— В каком смысле? — спросил Дронго.
— Андрей Константинович был ведущим сотрудником нашего аналитического отдела, — сказала Лариса, глядя ему в глаза.
— Я догадался.
— А я из другого управления.
— Об этом я тоже догадался.
— И ты знаешь, из какого?
— Что ты хочешь сказать?
— Если через три дня мы не найдем информатора Барлаха, будет принято решение о ликвидации всех сотрудников, знающих о существовании группы Хеелиха.
Ее зеленые глаза смотрели на него не мигая. Он понял, о чем именно она говорит.
— Всех, — повторил она, — без исключения.
В такие минуты он обычно восстанавливал равновесие, пытаясь пошутить, чтобы разрядить ситуацию.
— Приятная перспектива, — сказал Дронго. — Значит, меня попросили помочь только до того момента, пока я буду нужен.
— Не знаю, — ответила она, — но если мне поступит приказ… Если я получу задание, я должна буду… Ты меня понимаешь?
— Красивый ход, — спокойно кивнул он, — известный эксперт гибнет от рук прекрасного агента. Какая романтическая история. Только не перепутай, а то тебе поступит приказ меня охранять, а ты решишь, что пришло указание отрезать мне голову.
— Ты напрасно шутишь, — тихо сказала Лариса, — наша поездка — самая важная операция в новой истории российских спецслужб. Речь идет о всей европейской сети.
— Я его найду, — сказал Дронго, глядя ей в глаза. — Думаю, мне не придется подвергать тебя испытанию. Я его постараюсь найти.
— Ты странный человек, — произнесла Лариса, — у меня такое ощущение, что я знакома с тобой уже много лет. Ты всегда вешаешь таблички на дверях своих номеров, чтобы тебя не беспокоили?
Он понял, что она говорила об отеле в Эрфурте. Очевидно, ночью она выходила из своего номера и видела эту табличку. Дронго улыбнулся.
— Такая табличка обычно висит у меня на груди.
— Я вижу, — сказала она, — любой другой воспользовался бы ситуацией позавчера в Зуле, а ты храпел всю ночь. Даже Андрей Константинович был не ангелом, а ты…
— Это мой принцип, — твердо сказал Дронго, глядя ей в глаза. — Я не считаю, что порядочно лезть под юбку женщине, воспользовавшись обстоятельствами. С Габриэллой было по-другому, ей нужна была эта поддержка. Ей важно было почувствовать себя в этот момент понятой. А во всех остальных случаях я стараюсь вести себя как нормальный человек, а не скотина.
— Да, — кивнула она, — я вижу.
Лариса поднялась, взглянула на часы.