Менахем повернулся и вышел из комнаты. Гурвич взглянул на Дронго, тяжело вздохнул.
— Он из Советского Союза? — понял Дронго.
— Вообще-то, в детстве его звали Мишей, — усмехнулся Гурвич. — Его родители приехали из Риги в семьдесят восьмом. В Москве его хорошо знают, поэтому я тебе и говорю. Он координирует действия спецслужб против террористов.
— Как могло получиться, что вы так ошиблись с Гайслером? Вы ведь должны были знать, что он бывший член группы Хеелиха.
— Ну и что? Нас боятся только бывшие нацисты. Почему Гайслер не мог приехать в Израиль? Против нашей страны и наших людей он ничего предосудительного не сделал. Кстати, их самый главный руководитель, который возглавлял восточногерманскую разведку тридцать лет, — генерал Маркус Вольф, даже хотел получить убежище в Израиле. Но американцы настояли, чтобы мы ему отказали. У нас были очень хорошие отношения с разведкой ГДР, и поэтому Гайслеру нечего было опасаться. Бутцману он не звонил и не ходил к нему. Поэтому мы его даже не взяли под наблюдение. Просто регистрировали его присутствие в группе, пока вчера он не исчез. Именно тогда мы вспомнили и о твоем приезде, и о визите Гайслера. Но мы не думали, что он решится на такое безумие. И самое главное — для чего? Что такого опасного мог знать Бутцман, чтобы его нужно было ликвидировать? Не понимаю.
— И я не понимаю, — нахмурился Дронго. — Поэтому завтра я не уеду. Останусь в Израиле и буду ждать, когда вы найдете Гайслера.
— Это может быть опасно, — предостерег Гурвич.
— Ничего. Я надеюсь на ваших профессионалов. — Дронго поднялся с дивана, взглянул на часы. — Свинья ты, — неожиданно сказал он. — Я же тебе говорил, что люблю чай, а не кофе. А ты мне даже не предложил чаю.
— У нас нет чая, — улыбнулся Павел, — только кофе.
— Я так и знал. Вас, очевидно, плохо финансируют. Где мои напарники? Надеюсь, вы их отпустите вместе со мной?
— Конечно. Можете забрать свою машину. Между прочим, твоя спутница — очень решительная особа. Она явно не хотела выполнять приказ сотрудников полиции и выходить из машины.
— Не нужно было ее пускать в вашу страну с оружием в руках, — заметил Дронго. — Меня всегда поражает лицемерие спецслужб. Всем и все всегда бывает известно, но каждый делает вид, что никто и ничего не знал.
— Когда ты хочешь уехать? — устало спросил Гурвич.
— Я тебе уже надоел? Как только ты сообщишь мне, что вы взяли Гайслера. Надеюсь, вы возьмете его живым.
— Увидим, — недовольно кивнул Павел. — Завтра утром я заеду к тебе в отель. Мы могли бы вместе пообедать.
— Надеюсь, наш обед пройдет лучше, чем моя встреча с Бутцманом.