В истории еще не было подобных примеров безграничной власти телохранителя над всеми высшими чиновниками страны. Генерал Власик, к примеру, подчинялся самому Берии, генерал Медведев считался сотрудником Андропова. Но и Берия, и Андропов при всех своих недостатках, были политическими лидерами великой страны. Коржаков, не будучи политической фигурой, превратился в таковую благодаря своей близости к Президенту. Теперь всесильный начальник охраны даже решал: пустить к Президенту Директора ФСК или отправить его обратно. Покойный Берия перевернулся бы в своем гробу, узнай он, что его доступ к Сталину будет регулировать какой-то Власик.
* * *
Вечером, когда самолет с группой «О» и арестованным Пашковым уже взял курс на Москву, Вадиму Георгиевичу позвонил Директор ФСК.
— Что у вас произошло с этим майором Никитинским — недовольно спросил он.
— Мы проверили, товарищ генерал. Он обвиняется во многих преступлениях, — официально доложил Вадим Георгиевич.
— Каких преступлениях? — Директор был недоволен.
— Целый букет. Это он организовал убийство Билюнаса, Корина, Коршунова, нападение на квартиру группы «Октава». По его приказу убрали чеченцев, стрелявших в Корина, убили Никифорову, Моторина. Этот человек преступник. Завтра утром у меня будут все доказательства.
— А сейчас их у вас нет.
— Есть показания Меликянца.
— Это мелкий мошенник. И на основании этих данных вы арестовываете представителя личной охраны Президента?
— Он убийца. В октябре девяносто третьего года он на глазах у полковника Пашкова застрелил, офицера Семенова.
— У вас есть доказательства?
— Пашков дает показания.
— Пашков еще не в Москве. Он может наговорить в Бельгии все, что угодно.
— Но он будет скоро в Москве.
— Это не аргумент.
Вадим Георгиевич начал понимать.
— Что я, должен сделать, товарищ генерал? — официально спросил он.
— Можно отпустить пока этого офицера под расписку о невыезде. В конце-концов, он же не бандит какой-нибудь.
— Он убийца, — горько ответил Вадим Георгиевич.
— Вы еще этого не доказали, — разозлился Директор ФСК. Упорство старого генерала раздражало его еще сильнее, чем собственная беспринципность. Полчаса назад ему позвонил сам начальник личной охраны Президента.
— Ты уже арестовываешь моих людей, — с явной угрозой в голосе сказал Коржаков, — забыл, как стал Директором?
— Он преступник. На него есть целое досье.
— Это на тебя есть целое досье. В общем так, отпустишь его, а мы здесь разберемся.
Формально Коржаков был даже прав. С офицером личной охраны должен был разбираться он сам, во избежание всяческого искажения информации.