Все мы сдружились еще до школы и, как мне казалось, хорошо знали друг друга. Но то, что случилось одним августовским днем, показало мне, как сильно я ошибался.
Я помню все очень хорошо. С самого первого дня, и если закрыть глаза, то…
* * *
…я, как обычно, просыпаюсь рано — в хорошую погоду в нашем доме вообще невозможно проснуться поздно, потому что старые огромные тополя вокруг него вот уже много лет облюбовала большая воронья стая и по утрам исправно поднимает невыносимый хриплый гвалт. Я выхожу на балкон, заглядываю в наполненный землей фанерный посылочный ящик, в котором мы с отцом разводим дождевых червей для рыбалки, с презрением смотрю на заросли маминых амариллисов, щупаю висящий на перилах садок, с гордостью оглядываю поплавушки и спиннинги в углу балкона, вытаскиваю из цветочного горшка влажный комок земли и швыряю его в горланящих на тополе ворон, не попадаю, перегибаюсь через перила и пытаюсь заглянуть в окно жившего по соседству Рафика, чтобы узнать, что там делается, но тут подкравшаяся сзади мать дает мне подзатыльник и говорит, чтобы я перестал валять дурака и шел завтракать.
За завтраком отец, рассеянно просматривая вчерашний «Труд», сообщает матери, что встретил какого-то Димку Камалова. Судя по тому, как удивилась и обрадовалась мать, это был какой-то их давний хороший знакомый. Я о нем никогда не слышал.
— И где он теперь? — спрашивает она, открывая коробку с рафинадом.
Продолжая читать, отец говорит, что Камалов теперь работает егерем в Волжанском заповеднике, который находится ниже по реке, и живет там же. Потом они начинают обсуждать Камаловскую семью, чьих-то детей, племянников, какую-то Свету — что-то из далекого прошлого, в котором меня еще не было, и я тут же теряю к разговору всякий интерес и сосредотачиваюсь на завтраке. И только когда уже допиваю чай с рафинадом вприкуску, их разговор снова врывается в мое сознание.
— … расстроился. Недели три назад у них там трех кудрявых пеликанов кто-то скушал — помнишь, видели в…
— Кто?! — бесцеремонно вклиниваюсь я в разговор, и отец осуждающе смотрит на меня поверх очков и газеты.
— Я с матерью разговариваю! Ешь!
— Почему он решил, что их скушали?! — спрашивает мать и достает из холодильника два дефицитных яйца — вчера она простояла за ними в очереди почти полдня. — Украли что ли? Подстрелили их?
— Да в том-то и дело, что нет — одного пеликана прямо у Димки на глазах под воду затащило. Должно рыба какая-то. Димка думает — щука. Расстроился страшно — любит он этих пеликанов.
— Пеликан в щуку не поместится! — убежденно заявляю я, и мать, замешивая тесто, кивает согласно: