— Ночь уже.
— Косой, слышишь… — Андрей задышал часто и прерывисто, — отомсти за меня Лентяю.
Я знаю, ты не такой, они всё трындели, что ты нас бросить хочешь, что Джокера боишься, что к нему надо уходить пока не поздно… Ты же знаешь, я не стукач. А надо было! Думал они просто трусы… а они…
Ворон не договорил, оборвался на полу слове и затих. Федор нагнулся и опустил ему веки на застывшие глаза и сказал не громко, но отчётливо: Отомщу за всех Андрюха.
Обойдя пятый этаж, стали спускаться.
— Пятнадцать, и только двое ублюдков Джокера — сухо сказал Косой, — Женщин они увели. Но нет ещё Мишки-Ангела, Шустрого, Димона и Серого. …
Косой вопросительно посмотрел на меня. И в глазах его было столько боли, что выплеснись она сейчас… я захлебнулся бы в этой горечи.
— Думаешь, они тоже к Джокеру…?
Федя кивнул. Похоже, он уже никому и ничему в этой жизни не верил. Я обнял его за плечи.
— Пошли к старому, груз скинем и Джокера навестим.
И я увел его, держа за плечи. Косой как-то внезапно постарел. Мне показалось на миг, что больше никогда я не увижу улыбку на его лице.
* * *
За углом дома кто-то плакал. Я поднял факел, всматриваясь в темноту. Из темноты к Федору метнулся мальчишка.
— Косой! Ты пришёл! Они всех убили… всех убили..
Федор обнял его.
— Я знаю Шустрый, знаю.
— Там наши… — махнул Шустрый в темноту, — мы с охоты шли, когда крики услышали.
— Кто? Кто там? — всмотрелся Федя в темноту, увлекая Шустрого с собой. Пройдя немного вперёд, мы увидели два тела.
— Димон и Серый, — определил Косой.
— Прости дядя Косой, а я испугался и убежал,… прости… — лепетал мальчишка.
Федор внезапно потеплел и потрепал его по голове.
— Ничего Шустрый, мы отомстим. Вот возьми, — и он снял с шеи один автомат.
Пацан, не веря своим глазам, неловко принял его в руки, утёр слезу, и сказал:
— Я оправдаю, я больше никогда тебя не подведу, дядя Федор.
— Я верю Серёжка, верю. А где Мишка-Ангел?
— Он с нами ходил, но на обратном пути решил к старику сходить, там вас с Толстым подождать.
Федор кивнул. ***
Хаймович что-то тихо бубнил, но его, ни кто, кажется, не слушал. Мишка по прозвищу Ангел, с большими черными глазами и не по мужски длинными ресницами, сосредоточено набивал магазины. Керосинка на столе чадила. Дымный запах солярки пропитал комнату. Косой всё считал и что-то прикидывал, перебирая оружие.
— Я таки считаю неразумным брать с собой ребенка.
Ребенок под именем Шустрый бросал на Хаймовича испепеляющие взгляды.
— Ну посудите сами, шансов у вас перебить всех просто нет, а вернутся живыми и того меньше. Оставьте его здесь. И вообще не порите горячку. Месть это блюдо, которое подают холодным. Нужно всё обдумать, взвесить и выждать момент.