И наступил ад. Недалекая роща дубовника вскипела бурой волной и исторгла из себя обезумевшее существо, стозевно и стотело, тысяченого и тысячеглазо. Существо это имело много имен, но, наверное, правильнее всего было назвать его «ужасом». Это бежали от настигающего их безумства и ярости травоядные животные Эпицентра.
– Стреляй в ноги! – крикнула Буги и разрядила дробовик.
Я выстрелил мгновение спустя. Мчавшиеся впереди животные с изуродованными нашими выстрелами конечностями рухнули под ноги бегущих следом. Началась неразбериха: одни твари налетали на других, третьи пытались подняться и сшибали четвертых. Мы методично стреляли в мешанину тел, не подпуская проскочивших одиночек ближе, чем на десять метров. Когда у Буги кончились заряды, она не глядя бросила назад винтовку, схватила одну из приготовленных гранат и метнула вперед. При этом она что-то снова мне крикнула, но я не понял, что: рев и грохот стоял такой, что разобрать слова было просто невозможно. Однако я успел уловить боковым зрением какое-то движение и, практически не поворачиваясь, разрядил в ту сторону дробовик. Несмотря на то, что мы уже выстроили гору из тел, которая полукругом охватывала Нулевую на расстоянии примерно пятнадцати-двадцати метров от границы, да и все промежуточное пространство было тоже завалено трупами, сбоку, видимо, вышвырнутое общим потоком, вылетело какое-то животное. Я не успел разглядеть, кто именно это был, лишь увидел, что он рухнул, конвульсивно содрогаясь, в шаге от оторопевшего Сабжа, неловко прикрывшегося дробовиком Буги. Разглядывать дольше времени не было. Швырнув Сабжу разряженную винтовку, я схватил с ящиков второй дробовик. Буги толкнула меня в плечо и жестами показала, что надо разойтись в стороны. Таким образом мы могли контролировать большую часть периметра. Но если какое-нибудь особенно крупное животное пробьет баррикаду из трупов травоядных – не факт, что мы успеем отреагировать. И все же я подчинился: сделал несколько шагов в сторону и принялся периодически простреливать заросли. Расщепленный горой тел, поток животных плавно обтекал Нулевую, и лишь некоторые вырывались из общего течения. До границы, впрочем, ни одно из них не добралось.
Сколько это продолжалось? Два часа, три? Может, и дольше. Ноги дрожали от слабости, руки еле держали дробовик, с трудом передергивая помпу. Когда из клубов пыли вырвались хищники, стало еще труднее. Эти уже не обтекали Нулевую, а пытались сомкнуться сразу за баррикадой. Они шли на нас со всех сторон, и мы лишь с огромным трудом умудрялись класть их, не подпуская близко. Иногда где-то в чаще вспыхивали живые факелы – это работал Сабж, но подпаливать идущих непосредственно на Нулевую он опасался. Наш заслон из трупов так и не был пробит, но два серых ублюдка – мощный самец и молодая самка – попросту перемахнули через него, использовав как трамплин. Ни я, ни Буги среагировать не успели, но нам повезло: самка рухнула на самой границе Нулевой, а самец проскочил насквозь уже мертвым. Сабж успел уклониться от него в последний момент.