Вскрик прозвучал глухо. Чей – не понять. Впрочем, загадка небольшая: скорее всего, с Агранцевым, увы, все кончено.
Не дослушав Сопова, Павел Романович поднялся и направился к погребу. Однако Дроздова опередила его: подошла первой и стала торопливо спускаться по шаткой лесенке.
А дальше произошло вот что.
Снизу донеслись рычание, грохот, потом тонкий испуганный вскрик. Истошно заорал кот.
На миг у Дохтурова промелькнула невозможная мысль, будто в погреб каким-то образом забрался «амба» – уссурийский тигр. Людоед, по окраинам промышляющий человечиной.
Послышался сухой треск подломившейся лестницы. Анна Николаевна взмахнула руками и скрылась в провале люка. На размышления времени не было. Оставалось одно – немедленно прыгать следом.
Внизу, против ожидания, еще горели светильники. Горели неважно, но все же достаточно, чтоб разглядеть мизансцену.
Никакого тигра, разумеется, не было и в помине. У ближней стены стоял штаб-ротмистр Агранцев, расставив руки на манер циркового атлета, исполняющего коронный свой номер. В каждой он держал по китайцу, притиснув к стене и встряхивая, словно щенят.
Увидев Дохтурова, ротмистр крикнул:
– Извольте полюбоваться: сапоги тянули со спящего! Хорошо, не прирезали!
И он стукнул злополучных хозяев затылками о земляной срез. Те заверещали, пытаясь вырваться. Но у них не было ни одного шанса против чудеснейшим образом ожившего ротмистра.
– Вы… – пролепетала Дроздова, поднимаясь с пола.
Но Павел Романович не дал ей закончить.
– Пустите их. – Он подошел к ротмистру, заглянул в глаза. Чистые, незамутненные. Даже и признаков горячки не наблюдается.
– Что это вы на меня так смотрите? – спросил Агранцев.
Он насупился, сильно встряхнул китайцев, отчего те стукнулись лбами, и отшвырнул в сторону.
Павел Романович вопрос проигнорировал. Что было, конечно, невежливо, но вполне извинительно, учитывая совершенно особые обстоятельства.
– Как вы себя чувствуете?
Ротмистр повертел головой:
– Сносно. Впрочем, ноги как ватные. Это, верно, со сна.
– Позвольте. – Павел Романович взял ротмистра за запястье.
Пульс был учащенный, более ста ударов. И дышал ротмистр так, будто перед тем версту пробежал. Но это скорее от духоты, воздух в подвале никуда не годился. Зато нету жара. И с рефлексами все в порядке, можно даже не проверять – вон, китаец со своею женой до сих пор в себя не пришли.
Одним словом: умирать ротмистр определенно раздумал.
Скорее из-за привычки, нежели по необходимости, Павел Романович оттянул ротмистру нижнее веко – взглянуть на поверхность склер.