– Да вы что, – изумилась я, думая, что это шутка, – какие документики? Я из дома в магазин вышла, не буду же я собой паспорт брать.
– Проедем-ка с нами до выяснения личности, – и он довольно бесцеремонно подтолкнул меня к «бобику».
– Да вы что?! – нешуточно перепугалась я. – Если уж так надо, давайте я поднимусь за документами, можем вместе, если хотите…
– Давай, давай, полезай.
Задние двери распахнулись, внутри оказался еще один дядька в форме. Я почувствовала, как мои ноги отрываются от земли, пакет выпал из рук и меня втащили внутрь «бобика». Дверь немедленно захлопнулась, и машина тронулась с места. Мужик, оставшийся со мной, рывком поднял меня на ноги с вонючего грязного пола и усадил на скамеечку у стены. Потом полез в карман и вытащил плоскую бутылку водки, открутил крышку и протянул мне.
– Пей.
Я таращилась на него в прострации.
– Пей, а то залью в глотку.
– Не смогу… – пискнула я.
– Давай, кому сказал!
Он сунул бутылку мне в лицо и в нос ударил отвратный запах спирта.
– Не смогу… – стиснула я зубы, – вырвет… заесть бы чем-нибудь…
Он снова полез в карман, вынул пачку «Явы золотой», зажигалку, прикурил зловонную сигаретку и протянул мне.
– На, закуришь.
Глядя на его физиономию, в сравнении с которой харя сержанта Кутепова казалась вполне даже симпатичным лицом, я ничуть не сомневалась, что водяру он в меня вольет, а сигареткой, возможно, ткнет в глазик. Пришлось взять бутылку в одну руку, «Яву» в другую и… начать пить. Под застывшим взглядом человекообразной Годзиллы в форме я проглотила, наверное, с четверть бутылки и вцепилась зубами в зловонную папиросину. Каким таким чудом меня не вырвало неизвестно.
– Ну, хватит, – мучитель отобрал у меня бутылку, закрутил пробку, сунул себе в карман и уселся на скамеечку напротив.
– Слыш, Серега, – раздалось с переднего сиденья, от коего нас отделяла решетка, – а это точно она?
– Она, она, по описанию все сходится, и имя это дурацкое. Она, голубушка.
– А вторую чего не прихватили? – спросил водитель.
– А на кой ляд? Испугается, притихнет.
– Куда мы сейчас? – продолжал водитель.
– В вытрезвитель, там переночует, а утром Толяныч перебросит ее в психушку.
Я слушала эти разговоры не моргая и практически не дыша. Водка оказала на мой голодный организм мгновенное действие: в голове зашумело, в глазах поплыло, а руки-ноги сделались ватными. Но, где-то там, в глубине продолжал работать перепуганный мозг, он лихорадочно искал пути к спасению. Даже вытрезвитель меня ужасал не так сильно, как психушка, вот уж где я могу до потери пульса рассказывать правду сидя в смирительной рубашке. Кому поверят, бомжихе, доставленной из вытрезвителя или доблестным стражам порядка в форме?