Зато в германском посольстве в Москве Шуленбург со своими советниками составил план советско-германского соглашения. Согласно ему Турция должна быть исключена из нового европейского порядка, тогда как Советский Союз должен получить базы на азиатской стороне Босфора, а Германия – на европейской. Также предлагался контроль СССР над Босфором, причем дружественное государство, такое как Болгария, будет следить за соблюдением германских интересов в Стамбуле.
Вскоре после возвращения из Берлина Шуленбург вместе с Кестрингом и советником посольства Вальтером составил меморандум, подробно освещавший опасность нападения на СССР. Он утверждал, что Советский Союз не способен начать войну, но, если война ему будет навязана, все его население будет стоять насмерть. Возможно, Советский Союз потеряет Украину, Белоруссию и прибалтийские государства, но для Германии они будут только обузой.
Этот документ был передан 2 ноября Гальдеру, сделавшему пометку «получено», но неизвестно, ознакомился ли Гитлер с его содержанием.
Один из руководителей германского МИДа, Вайцзеккер, заявил: «Утверждают, что без уничтожения России не будет порядка в Европе. Но что плохого, если большевизм будет рядом с нами вариться в собственном соку? Пока ею управляют бюрократы вроде нынешних, этой страны следует бояться не больше, чем в царские времена. Я считаю невыгодным воевать в странах, где большие расстояния будут распылять наши силы. Оккупация России даже не даст нам зерна»[195].
Однако Гитлер не только не прислушался к мнению своего посла, но и вообще отстранил Шуленбурга от участия в переговорах с Молотовым.
Гитлер, по его собственному признанию Муссолини накануне конференции, не собирался оказывать русским услуги, разве что заставить Турцию дать «некоторые» гарантии по Проливам и способствовать урегулированию безопасности Баку и Батуми. Переговоры явно были обречены на провал, так как Гитлер ожидал, что они закрепят господство Германии в Европе, повернув русских от их «давней цели, Босфора», в сторону Индийского океана. Он твердо решил остановить продвижение Сталина «за некие определенные пределы», и особенно преградить ему «путь к Босфору через Румынию». «Лучше румынская синица в руке, – резюмировал он, – чем русский журавль в небе». Одержимость Сталина Дунаем и Болгарией настроила Гитлера довольно скептически относительно исхода конференции. Однако он все еще верил, что у Сталина «хватит ума» склониться перед превосходством Германии и наступить на горло своим амбициям. Сталин неверно рассчитал, полагал он, ожидая, что затянувшаяся война «обескровит» Европу. Перед лицом сотни свежих дивизий, развернутых на его границе, говорил Гитлер начальнику своего Генерального штаба, Сталину придется смириться с германским присутствием в Финляндии и Румынии, и он «не будет представлять для Германии никаких проблем, даже если произойдет худшее»