— Вот и отлично.
Они помогли старику встать и подали ему палку. Едва ли весит больше ста фунтов. Стоит и неуверенно оглядывается. Отец забрал у него пустую банку и закинул подальше в лес. Старик попытался отдать ему палку, но отец оттолкнул его руку. Спросил:
— Когда вы в последний раз ели?
— Я не знаю.
— Вы не помните?
— Только что ел.
— Хотите поесть с нами?
— Не знаю.
— Не знаете?
— Что поесть?
— Может, тушеную говядину. С крекерами. Выпить кофе.
— Что я должен за это сделать?
— Сказать нам, что произошло с миром.
— Что?
— Ничего нам от вас не надо. Вы идти можете?
— Я могу идти.
Посмотрел на мальчика:
— Ты ведь маленький мальчик? Мальчик вопросительно поглядел на отца.
— А на кого он похож, по-вашему?
— Не знаю. Я плохо вижу.
— А меня вы видите?
— Я вижу только силуэт.
— И то хорошо. Надо двигаться. — Посмотрел на сына: — Не держи его за руку.
— Он же не видит.
— Не держи его за руку.
Пошли. Старик спросил:
— Куда мы идем?
— Мы идем есть.
Старик кивнул, и выставил вперед палку, и начал ощупывать ею дорогу впереди себя.
— Сколько вам лет?
— Девяносто.
— Неправда.
— Пусть.
— Вы всем говорите, что вам девяносто?
— Кому всем?
— Кого встречаете.
— Ну да.
— Чтобы они вас не тронули?
— Да.
— Ну и как, помогает?
— Нет.
— Что в рюкзаке?
— Ничего. Можешь посмотреть.
— Посмотреть-то я могу… Что там?
— Ничего интересного. Барахло.
— Еды нет?
— Нет.
— Как вас зовут?
— Илай.
— Илай. А фамилия?
— Просто Илай нельзя?
— Можно. Пошли.
Остановились в лесу, слишком, пожалуй, близко от дороги. Пришлось волоком тащить тележку, мальчик подталкивал ее сзади. Развели костер, чтобы старик мог согреться, хотя и не стоило бы: костер мог их выдать. Ужинали. Старик, завернувшись в свое единственное одеяло, сидел у огня, держал ложку по-детски неловко. У них было всего две кружки, и гостю пришлось пить кофе из суповой миски, крепко вцепившись в края пальцами. Сидит, как изможденный оборванный будда, уставился на угли. Отец сказал:
— Мы вас с собой не возьмем, вы, надеюсь, это понимаете. Старик утвердительно кивнул.
— Сколько лет вы в пути?
— Давно. Нельзя оставаться на одном месте.
— Как же вы живете?
— Всегда в дороге. Я знал, к чему все идет.
— Знали, к чему все идет?
— Ну да. К этому или чему-то подобному. Всегда это знал.
— И пытались как-то подготовиться?
— Нет. А ты что бы стал делать?
— Не знаю.
— Люди всегда готовятся к будущему. Я же об этом никогда не заботился. Будущее их не ждет. Оно даже не подозревает об их существовании.
— Пожалуй, что так.
— Пусть ты даже когда-то знал, что делать, но теперь-то не знаешь. Не знаешь, хочешь ты это делать или нет. Представь, что ты единственный оставшийся в живых человек. Представь теперь, что это был твой выбор.