— Можем идти, пап?
— Да. Конечно.
Иногда на дороге стали попадаться пирамидки из камушков. Условные знаки на языке кочевников, непригодившиеся зарубки на память. Впервые он их заметил еще на севере, на окраинах разграбленных и опустошенных городов. Полные отчаянья послания любимым. Пропавшим или погибшим. К тому времени продуктовые запасы истощились, и убийство вступило в свои права. Вскоре дошло до того, что по земле стали рыскать толпы людей, готовых сожрать твоих детей у тебя на глазах. В городах бесчинствовали банды заросших грязью грабителей, они рыли тоннели в развалинах, вылезали из-под обломков — на черных лицах сверкают зубы и белки глаз, — тащили за собой в нейлоновых сетках обгоревшие банки с неизвестной едой, будто нахватали их в распределителях в преисподней. Пушистый черный порошок закручивался на улицах, как на океанском дне спиралью закручиваются выпущенные осьминогом чернила. И пришел холод, и рано стало темнеть, и оборванные бродяги, при свете факелов спускаясь по крутым склонам в ущелья, оставляли за собой неглубокие следы в пепле, и следы исчезали быстро и беззвучно, словно над ними сомкнулись веки. На дорогах странники валились наземь и умирали, а унылая, покрытая саваном Земля продолжала равнодушно вращаться вокруг Солнца. Ее движение неприметно, как путь любой другой безымянной планеты в дремучем космосе.
Продукты у них закончились задолго до того, как они достигли побережья. Шли по местности, опустошенной и разграбленной много лет назад. Ничего не осталось ни в жилых домах, ни в зданиях вдоль дороги. Из телефонного справочника на бензоколонке узнал, как называется городок, в который они забрели, и записал название карандашом на полях карты. Сели на бордюр, ели крекеры и искали это место на карте. Не нашли. Перебрал куски карты и посмотрел еще раз. Наконец-то! Показал мальчику. Миль на пятьдесят отклонились на запад от того места, где, как он считал, должны были оказаться. Нарисовал на карте две фигурки. Сказал: "Это мы". Мальчик провел пальцем оттуда до побережья. Спросил:
— Сколько еще идти?
— Недели две. Три.
— Он синий?
— Океан? Не знаю. Раньше был синий.
Мальчик кивнул. Сидел и рассматривал карту. Отец наблюдал за ним. Догадался, о чем он думает. Сам в детстве обожал путешествовать по картам, не убирая пальца с той точки, которой был обозначен их городишко. Это как искать родных в телефонной книге. Каждый сам по себе и в то же время часть целого. Все на своих местах. Но у каждого свое место.
— Ну, пошли. Пора.
Ближе к вечеру зарядил дождь. Свернули с дороги, и по тропинке в поле вышли к маленькому сарайчику, и в нем провели ночь. На бетонном полу в дальнем углу стояли жестяные бочки. Он припер ими дверь, разжег костер на полу, а из сплющенных картонных коробок устроил себе и сыну подстилки. Всю ночь по железной крыше барабанил дождь. Проснулся: дрова прогорели, холодище. Мальчик не спит, сидит, закутавшись в одеяло.