Пол подошел к креслу. Оно было старое, и спинка и подлокотники оббиты искусственной кожей, которая потрескалась и местами порвалась, и оттуда торчали куски набивки.
– Оно стоит в самом центре первого этажа. В самом центре дома! – Он провел рукой по спинке кресла. – У меня бы не хватило терпения долго сидеть в таком кресле.
– Устраивайтесь так, как вам будет удобно.
– Я представляю, как вы всей семьей собирались здесь. Беседовали. Обсуждали планы на будущее. Читали. Говорили о домашних делах.
Пол огляделся в комнате: одна стена сплошь заставлена книжными полками, на другой – глубокий выступ с окном, из которого виден соседний дом, парк напротив, через улицу, и большой клен, растущий прямо у дома.
– Как бы я хотел быть одной из этих книг, чтобы стать немым свидетелем происходящего здесь.
– Он любил одиночество. Обычно мы беседовали в маленькой комнатке на втором этаже.
– Он поднимался наверх и сидел там вместе с вами и детьми?
– Нет. Там бывала только я с детьми. Это был мой кабинет. Правда, он достаточно мал, но мне он нравился. Я много работала там за пишущей машинкой.
– Разве вы не здесь печатали?
– Нет. Моя машинка стояла наверху.
Пол покачал головой:
– Просто удивительно, как я мало знаю о жизни Рэндела.
– Люди разное говорят о нем, – сказала Мэри, пытаясь прикрыть дверцу шкафа, которая сразу же открылась снова.
– Они говорят о его работе. Он самый великий человек, которого знал этот город за последнее время. Может быть, даже за всю историю.
Мэри прошла на кухню.
– Эта плита старая, но печет достаточно хорошо. Печка досталась нам от моей свекрови.
Пол посмотрел на старую, но чисто вымытую печь. – Она сохранилась еще с тех пор, когда Рэндел жил со своими родителями? – спросил он.
– Да. Ей уже много лет.
– Он видел, как его мать готовит на ней, когда был маленьким, – пробормотал Пол, будто разговаривая сам с собой. – А потом он перевез ее в собственный дом.
Мэри проводила Пола на второй этаж по узкой скрипучей лестнице. Они подошли к дверям маленькой комнатки, и Мэри сказала:
– А здесь был мой кабинет.
Комната оказалась и вправду крохотной – около десяти футов площадью, большую часть которой занимал старомодный дубовый письменный стол с рядами ящиков по бокам. У другой стены стоял высокий шкаф.
– Не очень большая комната для семейных бесед, – заметил Пол и, повернувшись, увидел большую спальню напротив этой комнатки.
– Мне здесь было очень уютно, – сказала Мэри. – И главное – это была моя собственная комната.
Они проследовали в комнату напротив, где стояла одна-единственная кровать.