Когда Рэндела спрашивали о делах, он всегда отвечал, что работа над книгой продвигается. Он любил говорить, что для него не существует ни каникул, ни выходных дней.
– Но ты не обязан работать. Ведь отпуск у тебя неоплачиваемый, не так ли? Университет не оплатил твою поездку в Лондон, – сказала Мэри. Она украдкой посмотрела на открытые страницы блокнота. Все они были исписаны хорошо ей известным почерком: ничего не означавшие бессмысленные каракули. Но она знала, что ему необходимо писать, ощущать себя писателем.
Рэндел не ответил ей.
Лондонский сентябрьский ветер становился с каждым днем все холоднее, а дома было тепло и уютно. Вся семья сидела у телевизора. Передавали новости. В них сообщалось, что на днях были найдены останки Джона Пила, известного камберлендского охотника. Сегодня состоялось их захоронение. Была вырыта могила глубиной в три фута. Вместе с ним в могилу положили голову лисы и посвященные ему стихи.
Рэндел выключил телевизор. У него была дурацкая привычка выключать телевизор, никого не спросив. Некоторое время он стоял у погасшего экрана, не обращая никакого внимания на просьбы окружающих досмотреть передачу. Самое интересное, что никто не знал, почему он это делает. Ему нравилось делать это, и все.
Гуляя по Лондону, Дон нашел магазин, специализировавшийся на продаже джинсов, кожаных ботинок и ковбойских шляп. Это был именно тот бизнес, которым он хотел бы заняться.
На следующий день во время обеда он заявил:
– Я хочу вернуться домой.
– Скучаешь по Карле? – спросила Мэри.
– Ты сошел с ума! – воскликнула Бет.
– Не увидеть Италию и Грецию? – возмутился Джей.
Мэри печально произнесла:
– Ты можешь вернуться домой, если хочешь начать новое дело и быть рядом с Карлой. – Вместе с тем она понимала, что с отъездом Дона их семья, подобно оброненной китайской фарфоровой тарелке, даст трещину. Рэндел, казалось, не слышал их разговор.
Дон уехал на следующей неделе. Возвращаясь домой из театра, Мэри, Джей и Бет встретили его в вечерних сумерках под проливным дождем на Кенсингтон-стрит. Он шел на вокзал.
– Рэндел дал достаточно денег? – спросила Мэри.
– Да, но я не уверен, что он в курсе моего отъезда, – ответил Дон.
– Будь осторожен. Скажи Карле, что мы все ее очень любим.
– Непременно. Мы с ней приготовим все к Рождеству и к вашему приезду – витраж с мадонной, над окном, у парадной двери, – и вообще все необходимое, – сказал Дон, поцеловав ее. Он обнял Бет, похлопал Джея по спине и ушел.
Втроем они направились домой по узкому мокрому тротуару. Все хранили молчание.
Ожидая, когда можно будет перейти дорогу, Мэри заметила за окном одного из домов дюжину черных глаз, похожих на кнопочки, смотревших на нее.