Я оборачиваюсь. Женщины замолкают.
– Жаль, – тихо говорит Кирилл, – что не успел узнать, какая сука ему сказала…
– Пойдем, Максик, – помогая вкладывать инструмент в футляр, шепчет Денис. – Это не выход. Господь терпел и нам велел. Надо жить, парень. Назло всему. Надо жить.
– Да пошел ты со своим Господом… – злобно шипит Кирилл, вытаскивая руки из карманов стильной новенькой дубленки.
– Нам надо держаться вместе, – помогая Максу подняться, задумчиво произносит Огурец. – Если мы не поможем друг другу, нам не поможет никто…
– Золотое правило войны.
Они смотрят на меня, и я понимаю, что подумал вслух. Наступившая было тишина взрывается оглушительным ревом труб и барабанного боя. Навстречу движется длинная процессия с военным оркестром. Впереди солдаты в начищенных мундирах несут помпезный дубовый гроб.
– Генерала понесли, – объясняет могильщик и шумно сморкается в красные, заветренные пальцы.
Статья Огурца в свежем номере «Новой версии» называлась странно и хлестко: «Поколение «нет». И она была о нас.
«…Поколение NEXT, поколение, выбирающее пепси, презервативы «Дюрекс», доллары и третье тысячелетие… Сколько их, поколений, гордо именующих себя «новыми»…
Но есть одно, существующее параллельно, то, о котором так хочется забыть даже тем, кто с ним незнаком, будто и нет его вовсе. Поколение-призрак. Поколение войны, которой официально нет. Поколение, рожденное, чтобы умереть… И если ты осмелился выжить – нет ошибки страшнее. Ужаснее вдвойне – если ты пытаешься напомнить о себе. Своими ранами. Увечьями. Ночными кошмарами. Пьянством. Наркотиками. Молодостью, брошенной в топку войны, которой нет в бумажках чиновников всех рангов и мастей, кричащих тебе с вершины не то Олимпа, не то айсберга: «Зачем ты здесь?! Ты не должен был вернуться! Потому что у нас ничего нет для тебя: ни пособий, ни лекарств, ни клиник, ни санаториев, ни центров реабилитации… Мы же бедные! Мы – очень бедные избранники большой несчастливой страны. Поэтому лучше, чтобы тебя не было! Чтобы ты не успел рассказать другим, молодым и наивным, о том, что их сегодняшний ура-патриотизм завтра оборачивается для кого-то цинковым гробом, а для кого-то – музыкой шелеста зелененьких купюр в кармане элегантного, на заказ пошитого пиджака… Ну, раз уж ты имел наглость выжить – на, подавись! Вот тебе три сотни рублей, купи себе веревку и мыло…»
Жаль, что, пройдя через нечеловеческие испытания неизвестно во имя чего, не у каждого из нас хватает сил отказаться от этого последнего по-данайски щедрого дара… Но наш тихий уход не замечен и не интересен… Ведь мы обыкновенные ребята – не гении, не знаменитости, не политики… И не их дети. К сожалению или к счастью? К счастью, потому что изо всех сил мы любили своих простых смертных родителей. К сожалению, потому что нас уже нет…»