– Да вы проходите, – заторопилась хозяйка, – что ж мы на пороге…
В доме вкусно пахло пирогами. Она почему-то подумала, что так и не научилась их печь. Скинула куртку, заглянула в комнату. В кресле у окна сидел коротко остриженный человек, читал книгу, сосредоточенно кусая губы. Она постучала:
– Добрый день.
Человек обернулся, отложил книгу, улыбнувшись чуть смущенно. Сейчас, полубоком, в северном свете, он напоминал хилого подростка.
– Здравствуйте, Вера.
– Разве вам можно читать?
Он поправил очки.
– Теперь все можно. – Он говорил с оттенком тихой горечи. – Один раз живем… Простите. – Он опустил глаза. – Мне так жаль… Я часто думаю, почему я остался, а все они – нет. И почему именно здесь, сейчас… Когда все самое страшное, казалось, позади… Это так несправедливо. – Он страдальчески сморщился, взявшись рукой за затылок.
– Полно, – сказала она, уселась напротив. – Вам ни к чему думать об этом. Особенно сейчас. Поберегите себя, хотя бы ради их памяти. Они все любили вас…
– Я тоже. – Его губы слегка искривились. – Они были моими лучшими друзьями. Каких уже не бывает…
– Что вы читаете? – решилась она прервать повисшее молчание.
– Ремарк. «Земля обетованная». Последний роман, незаконченный. В России впервые издали. Сильная вещь…
– О чем?
– О жизни. Одиночестве. Страхе. Об иллюзии свободы. Знаете, мне кажется, это даже лучше, что он не дописан. Когда хорошая книга заканчивается, для меня это вроде окончания чьей-то жизни… А так – финал открыт. И думаешь, что все-таки лучшее впереди… Жизнь продолжается, понимаете?
– Вроде. Я уже забыла, когда в последний раз книгу открывала. Кроме учебников первого класса.
– Хотите, я вам дам после, как прочту?
– Хочу, – ответила она, чтобы его не расстраивать.
– Знаете, – он печально усмехнулся, – меня здесь навестили из милиции. Аж трое, а один в штатском. Снова задавали вопросы, на которые я уже отвечал: про нападавших, которых я не видел: они же подошли сзади… Что пропало из сумки? И мне в каКой-то момент показалось, что это только предлог. А интересует их совсем другое: материалы, сделанные мною в командировке. Я сказал, что у меня ничего не осталось. Часть была в той сумке, пропавшей во время нападения… Я же как раз шел в редакцию. Кое-что хранилось дома, но после ограбления я и того не нашел. Странные грабители, не правда ли? Вам не кажется?
– Думаю, не надо сейчас думать об этом.
– И все же почему-то думается всегда именно о том, о чем не следует или не хочется. Прямо-таки лезет в голову… Не замечали?
Взгляды мужчины и женщины встретились. Она опустила глаза.