— Бронци, мы снова встретились — произнес десантник.
— Господин?
Астартес прижал к груди массивный болтер.
— Я тебя предупреждал. Ты действительно умеешь создавать проблемы, не так ли, Гуртадо?
Бронци моргнул.
— Я не понимаю. Это важно, это…
— Не твое дело. Но ты не смог с этим смириться. Ты допустил колоссальную ошибку. Теперь мне остается только одно.
— О чем вы вообще говорите? — закричал Бронци.
— Отойди, сукин сын — вмешался Шибан, направив свое оружие на бронированную фигуру.
— Шибан, нет!
— Моим друзьям никто не смеет угрожать — прорычал Деметер и шагнул вперед. Ствол его карабина был все еще нацелен на воина в фиолетовом доспехе. Астартес медленно повернул голову к Шибану, будто оценивая степень угрозы, исходящей от него.
Десантник выстрелил из болтера быстрее, чем Бронци успел заметить какое-либо движение. Деметер Шибан, который помнил все свои сны слово в слово, будто взорвался кровавым дождем, разбрасывая по песку куски мяса.
— Святая Терра, нет! — завопил Гуртадо.
Астартес прицелился в Бронци, упавшего на колени.
— Пожалуйста… — бормотал он.
— Как я уже упоминал, — произнес космический десантник не опуская болтер. — Мне остается только одно.
— Зачем? Ради чего ты это делаешь? — со слезами на глазах спросил Бронци.
— Ради Императора.
Глава третья
Порт Мон Ло, Нурт, два дня спустя
Хотя Джону Грамматикусу было более тысячи лет, он носил имя Кониг Хеникер всего лишь восемь месяцев и еще привыкал к этому.
Если бы кто-то и начал проверять файлы и записи, он бы обнаружил, что Конигу Хеникеру пятьдесят два года, родом он с Терры и служил офицером разведки, приписанным к Гено пять два имперской армии.
Грамматикус все еще думал о себе как о человеке. Он родился человеком, жил человеком, и когда умер в первый раз тоже оставался человеком. После этого определить кем он являлся стало сложнее. Бесспорно было одно: в какой-то момент после первой смерти, скорее в результате каких-то длительных процессов, нежели из-за изменения его сердца, он перестал быть уверенным в своих взглядах на рождение и жизнь.
Он все еще испытывал теплые чувства к человеческой расе, но был с Кабалой уже очень давно, и за это время он видел то, что его раса с рождения называла «заглядывать вперед».
Грамматикус был одним из немногих людей, действующих как агент Кабалы. За века в Кабалу было принято очень много представителей человеческой расы, но большинство из них были давно мертвы или забыты.
Но Кабала принимала людей, пока были те, кто готов служить ей. В самом начале истории человечества, задолго до Юрского периода и древних цивилизаций, до постройки потерянных монументов, Кабала посетила Терру и нашла лишь слаборазвитых млекопитающих, занятых созданием первых каменных топоров для борьбы за территорию.