Чижов ошеломленно молчал.
— Ты же следователь, должен понимать, что это значит. Даже теоретически не бывает стопроцентной нераскрываемости.
— Думаете, замешаны и наши? — понял Чижов.
— Обязательно. И на самом высоком уровне. Иначе мы никогда бы не смогли «добиться такого результата». Даже если захочешь, не получится. А тут столько убийств и ни одного раскрытого. Они спустились по лестнице.
— Я подумаю над вашими словами, Павел Алексеевич, — задумчиво выговорил Чижов.
— Но список этого дома на Фрунзенской набережной все равно составь. Знаешь, что ты можешь сделать? Возьми с собой туда Тимура.
— Зачем? Он же сидел в автомобиле и не знает, в какую именно квартиру они поднимались.
— Они наверняка поднимались на лифте. Поставь следственный эксперимент. Пусть кто-нибудь из наших поднимется на последний этаж и на второй. А потом вернется к машине. Ведь этот Пеньков наверняка, проводив Анисова, вернулся в машину и стал его ждать. Он же не сидел с ним в квартире: А ты таким образом сумеешь узнать, куда они поднимались. Наверх или вниз. Все это условно, конечно. Лифт мог задержаться. Но все-таки приблизительное время Тимур вам сможет указать.
— Я понял, Павел Алексеевич. Обязательно возьму его завтра с утра.
— И о нашем разговоре никому ни слова.
— Понимаю.
— Ничего ты не понимаешь, — вдруг вздохнул Пахомов, — если все, что я сказал, верно, то почему тогда за расследование убийства Караухина назначена такая награда в миллион долларов? Значит, у нас что-то не сходится, Женя, и это меня сильно беспокоит. Может, и я чего-то не понимаю в этом кроссворде.
В любой тюрьме сидеть неприятно. Но еще более неприятно сидеть в тюрьме, где вообще нет иных правил, кроме правил, установленных совместно тюремной администрацией и заключенными и базирующихся лишь на экономическом интересе обеих сторон. Он сидел в тюрьмах Европы и Латинской Америки, Азии и Африки. Международный аферист Александр Ионидис, записанный под именем Константина Пападопулоса, сидел на этот раз в следственном изоляторе Министерства национальной безопасности Азербайджана.
Сидеть было скучно. Следствие по его делу длилось уже несколько месяцев. Следователь, который начинал его дело, давно перешел на другую работу. Новый следователь вел дело без особого энтузиазма, просто оформляя необходимые в таких случаях документы. Правда, Пападопулоса просили выдать французы и турки, но на оформление всех формальностей нужны были специалисты в области международного права, а таковых в республике было очень мало и почти все работали в других ведомствах. Поэтому даже оформление выдачи Пападопулоса затянулось, и ему пришлось находиться в этой тюрьме уже шестой месяц.