Недаром он родился в Белостоке, где служил в Западной группе Советских войск его отец.
Трезвон из прихожей заставил магистра поморщиться: этот остолоп, приносящий на обряд древнего жертвоприношения компьютерные диски, достоин в лучшем случае расстрела, а никак не иноземной отроковицы. Отроковица тоже оставляла желать лучшего, лежала и мычала, таращась. В конце концов, если ничего не выйдет, можно будет отрезать уши. Это производит впечатление.
– СЛАВА! – заорал в прихожей какой-то идиот.
Первая мысль – баркашовцы или лимоновцы. Вроде бы делить с ними нечего, но никогда не знаешь наверняка. Потом у двери кто-то что-то вякнул и произнес непонятный слог.
– Облава! – закричал Белый Магистр и привычно рухнул на пол, положив ладони себе на бритый затылок.
Айшат пошевелила затекшими руками и, до боли скосив глаза, увидела, как скрывается под столом бритый и бородатый великан, как с треском распахивается фанерная дверь и на пороге возникает человек с телефонной трубкой. Дикими глазами окинув круг свечей на полках книжных шкафов, нагрянувший джигит бросился к выдвинутому на середину комнаты и опрокинутому письменному шкафу, некогда принадлежавшему доценту Хромину, а ныне ставшему жертвенным ложем тавларской девушки. Вдруг джигит узрел Айшат, крепко привязанную к вколоченным в благородное дерево пятидюймовым гвоздям, и остолбенел, будто витязь в тигровой шкуре с обложки единственной книги, против которой дядя Салим никогда ничего не имел.
– Дмитрий Васильевич! – вежливо, но громко произнес Андрей Теменев. Он смотрел только на Хромина и не спешил дивиться здешней обстановке. Карман его плаща был оторван, а в руке он держал сотовый телефон. – Вы забыли, Дмитрий Васильевич.
Санитарный чиновник пискнул, как мышь, которой наступили на хвост, и с разворота, но довольно смешно ткнул кулаком в лицо преследователя. Целил в нос, а попал в зубы, раскровенил себе руку и затанцевал, дуя на покалеченные пальцы.
Старший лейтенант Теменев сплюнул чужим красным, присел на корточки и извлек словно бы из левого носка тупоносый предмет, похожий на пистолет, сказав угрожающе:
– Дурак ты, Дмитрий Васильевич.
Хромин– старший отшатнулся и сел на жертвенный шкаф, придавив руку Айшат.
Хромин– младший, только что выбравшийся из кухни, переступивший через бесчувственного скинхеда и приотворивший неплотно висящую на петлях дверь, в первую очередь увидел колышущийся золотистый свет. Эти идиоты не только повесят на него ритуальное убийство, но и спалят квартиру. Нет, все-таки надо сбрить бороду.
– Вот карты, я принес… – тонким голосом говорил запозднившийся бритоголовый подросток, стоя на лестничной площадке. В квартиру он войти не решался.