Я пожал плечами и полез в карман за следующей сигаретой. Коротать утро у окна в доме, построенном на перекрестке миров, – то еще развлечение. Никогда не знаешь, на каком эпизоде съедешь с катушек, но и прекратить, отвернуться от окна, выйти из комнаты, спрятаться в кладовой, для верности обмотав голову толстым покрывалом, решительно невозможно. Если уж обзавелся волшебным окном, за которым, как цветные стекляшки в калейдоскопе, мельтешат фрагменты сбывшихся и несбывшихся реальностей, будь добр, сиди и смотри. Больше ничего от тебя не требуется…
– Вот это да! С затворничеством покончено? – восхитилась Алиса.
– Как видишь, – киваю.
Одно удовольствие глядеть на нее. Стоит на пороге, босая, в тонком алом свитере и клетчатой юбке. На загорелом лице ни капли косметики, но растрепавшиеся во сне серебристые кудри кажутся не седыми, а белокурыми: такие сияющие глаза бывают лишь у очень юных девушек, которые еще не знают, что творит с их сестрой настоящая «взрослая» жизнь, но чуткими носиками улавливают уже едва различимый, волнующий, мускусный аромат собственной будущности. А уж юбка у нее – короче не бывает. Других Алиса в своем гардеробе не держит. И правильно делает.
– Все-таки у тебя самые красивые в мире ноги, – вздыхаю мечтательно. – Даже не верится, что живая человеческая женщина может отрастить нечто в таком роде. Была бы ты у нас скульптура, я бы, пожалуй, еще смирился как-то с таким совершенством…
– Надеюсь, это не вся информация, которую ты готов мне сообщить? – хмурится Алиса.
– Не вся. Есть еще несколько сообщений. Первое: я голоден. Второе: я хочу жрать. Третье: я умру в муках, если немедленно не съем хоть что-нибудь. И четвертое: этот дом помещается теперь на перекрестке между мирами…
– Отвечаю по пунктам. Во-первых, ты знаешь, где у нас кухня. Во-вторых, кто ж тебе не дает? В-третьих, помоги себе сам. В четвертых, я потрясена, но ничего не поняла. Переведи на человеческий язык.
– При условии, что ты меня покормишь. Я, кажется, забыл, где у нас кухня. И вообще я лентяй, захребетник и паразит, ты же знаешь!
Я, конечно, лукавлю. Чувство голода, как и прочие чувства, ушло в подполье и актов сопротивления пока не планирует. Но мне нужен предлог, чтобы слезть с этого зачарованного подоконника и выйти из комнаты. Даже так: мне нужно вынудить Алису силком увести меня отсюда. Потому что я сам, кажется, не в силах оторваться от заоконных метаморфоз.
Она совершила это чудо, благо не подозревала, что делает почти невозможное. Стащила меня с подоконника практически за шкирку. Решила, вероятно, что я придумал новое развлечение.