Прекрасная Юдифь <…> выходит из города…
Алиса проводила нас до канатной дороги. Обняла Лизу, поцеловала ее в лоб, что-то шепнула на ушко. Та ответила робкой, но вполне счастливой улыбкой. Мне же Алиса просто приветливо кивнула. Так прощаются с коллегой в конце рабочего дня. Дескать, скоро увидимся. И правда, глупо было бы друг дружке на шею кидаться при таком-то раскладе…
Помогаю Лизе забраться в кабинку, а сам остаюсь на площадке.
– Разве ты не едешь? – испуганно спрашивает она.
– Еду. Просто такие путешествия следует совершать в одиночестве. Тебе ведь нужно вернуться к собственной судьбе, а не влипнуть в мою, правда?
– Мне страшно! – кричит она, а сама смеется и машет мне пухлой ладошкой.
– Это нормально, – говорю ей вслед. – Человеческая жизнь вообще страшненькое такое занятие… Что ж теперь, ложиться и умирать?
Примерно полчаса спустя пустая кабинка вернулась за мною. Я устроился на жестком сиденьи, закурил и уставился в небо. Куда и устремлять взор, если не в эту бледную высь, с которой связаны самые заветные, потаенные надежды рода человеческого?
«Ты вот только глупости всякие потише думай, пожалуйста, – сонно советую я себе. – Ангелов ведь распугаешь, придурок…»
…он едет…
– Молодой человек, просыпайтесь! Вы еще билет мне не отдали и за постель не заплатили. Давайте восемь гривен или два доллара, а потом спите себе хоть до самой Вены.
– Нет, – бормочу, – до Вены мне не надо. Мне бы до Мюнхена добраться…
Меня не слишком милосердно трясут. Открываю глаза, и сознание мое тут же снова начинает угасать. Как такое может быть? Маша в уродливой железнодорожной форме потрясает дерматиновой папкой с билетами, ее чудесное лицо перемазано дешевыми сыпучими румянами, глаза обведены лазурными полукружьями, морковно-алый рот кривится в сварливой гримасе, словно под языком тает терпкий ломтик неспелой хурмы.
– Откуда ты взялась? – спрашиваю. – И, если уж на то пошло, откуда взялся я?
Она прячет в уголках губ лукавую улыбку, прижимает палец к губам. Дескать, молчи, делай вид, будто мы незнакомы. И повторяет, громко и бездушно, как образцово-показательный робот:
– Ваш билет, пожалуйста. И приготовьте деньги за постель.
Мгновение спустя я понимаю причину этого спектакля. Напротив сидит еще один пассажир. Мрачный мужчина в наглухо застегнутом костюме и очках с роговой оправой. Попутчик. Ай, как обидно!
Но досадная ситуация неожиданно легко разрешается.
– Ну вот видите! Вы заняли чужое место, – укоризненно говорит Маша. – Перейдите, пожалуйста, в соседнее купе.
Она вручает мне рюкзак и почти насильно подталкивает к выходу.