– Да, действительно, – соглашаюсь, не без сожаления покидая вышеозначенный шедевр мебельного искусства. – Пойдешь со мной? Показывать дорогу, держать меня за руку, подносить нюхательную соль, когда я побледнею, зашатаюсь и схвачусь за колонну…
– Нюхательную соль? – развеселилась Алиса. – Что за дрянь такая?
– Понятия не имею. Но в романах ее всегда суют под нос барышням, которым стало дурно. И не только барышням…
– А почему тебе должно стать дурно? – осторожно поинтересовалась Алиса. – Неужели ты боишься вида крови? Никогда бы не подумала.
– При чем тут вид крови? – Я рассеянно бродил по холлу в поисках своей любимой куртки. – Все гораздо хуже: это мертвое тело сводит на нет мою концепцию тутошнего мироустройства. Помнишь, какая у меня была уютная, аккуратная концепция? Твоя история про мертвеца на рынке камня на камне от нее не оставляет. Пока я понимаю сей факт лишь умозрительно, поэтому все в порядке. Как только я своими глазами увижу труп, мое личное небо обрушится на мою личную землю. Потому что концепция мира – это в каком-то смысле и есть мир, если ты понимаешь, о чем я…
– Глупости, – отрезала Алиса. – Мир – это мир, а концепция – это всего лишь концепция. Пошли уж, философ-любитель!
– Любитель и есть, зато практик, – огрызаюсь. – А этим мало кто может похвастаться.
Мухаммад – обыкновенный смертный человек; он не учен, и от него не следует требовать чудес; он только «предостерегатель» и «вестник», «светильник освещающий»…
Литератор X был вынужден убить своего героя Y, поскольку решил расстаться с издателем Z, обладающим правами на «игрековский» сериал. Подобные производственные драмы на сцене нашего развивающегося книжного рынка пока редки, но это – всего лишь вопрос времени.
Принцип, впрочем, понятен: жизнь литературного персонажа недорого стоит.
«Добрый доктор» сэр Артур Конан Дойл, поражавший друзей-приятелей своей незлобивостью, хладнокровно прикончил беднягу Шерлока Холмса просто потому, что тот ему наскучил. Он решил, что две повести и двадцать три детективных рассказа о сыщике – более чем достаточно для «исторического романиста», каковым сам сэр Артур искренне себя полагал. «Конфликт» с издателями в его случае носил совершенно комический характер: Конан Дойл требовал непомерных гонораров, надеясь, что издатели убоятся разорения и откажутся от желания публиковать новые истории о Холмсе, а упрямцы, вздыхая, выворачивали карманы. Пришлось пойти на убийство.
Холмс, впрочем, вскоре воскрес (благодаря не столько требованиям возмущенной публики, сколько собственной почти мистической незаменимости: выяснилось, что не только читатели, но и сам автор не может без него обойтись). Но, как и воскрешение Остапа Бендера, это уже совсем другая история.