Как же они догадались, что он некромант? Каким образом они это определили? Что натолкнуло их на эту мысль, и что утвердило их в подозрениях? В чем он ошибся, чем выдал себя?
Все это оставалось для него загадкой.
И загадку эту необходимо было решить.
Огерт пришел в этот город заработать немного денег. Или, как сказала бы Нелти, он пришел сюда, чтобы «заняться своим делом».
«Своим делом» Огерт занимался уже много лет. Некоторые люди считали, что он охотник на мертвяков, но это было не так. Охотником был Гиз.
Огерт же был некромантом.
Конечно, он никому не говорил, кто он такой на самом деле – слишком опасно это было.
«Дар – это просто умение, это способность, средство, инструмент, – любил повторять Страж Могил. – Человек сам решает, как ему распорядиться своим даром. Вот потому всегда нужно судить человека, но нельзя судить его дар.»
Мало кто из людей был способен безоговорочно принять эту истину. Мало кто из простых людей мог поверить некроманту.
Да и сам Страж поправлялся порой:
«Но бывает и так, что дар начинает управлять человеком. Это случается, когда человек уже не мыслит себя без дара, когда он считает, что сам он и есть этот дар…»
Огерт хорошо помнил уроки Стража и старался не совершать ошибок, о которых предупреждал наставник. Кроме того Огерт знал, как меняется человек, когда частица его души отдана другому телу – телу мертвеца.
Потому-то Огерт использовал свой дар лишь в исключительных случаях.
Огерт боялся перестать быть собой…
Обнявшись, словно закадычные друзья, перебравшие хмельного напитка, они брели по тюремному коридору, освещенному факелами. Они раскачивались и хватались за сырые холодные стены, и любой посторонний наблюдатель решил бы, что эта пара действительно пьяна.
Но здесь не было посторонних наблюдателей. В ночное время здесь не было даже охранников.
Огерт, крепко обняв своего палача за шею, прыгал на одной ноге. Просто идти он не мог. От второй его ноги, на вид вполне здоровой, не было никакого толку. Она волочилась за ним, словно пристегнутый мешок с песком – такая же тяжелая и раздражающе неудобная.
– Сколько стражников на выходе? – спросил Огерт.
– В ночной смене двое, – ответил палач, задыхаясь, но не пытаясь вырваться. Острый ланцет был прижат к его плечу, возле самой шеи.