— Черт возьми! Разумеется, я должен выйти, раз вы этого требуете, — проворчал тот, кого назвали Змеей, все еще не показываясь. — Разве я не делаю всегда того, что вы мне приказываете?
— Если это так, чего же ради ты так долго не идешь?
— Хорошо, хорошо, иду, черт возьми. Нечего вам так сердиться.
— Я не сержусь, а просто у меня нет времени ждать, и на это я имею право, надеюсь.
— Ну, да! Недоставало еще того, чтобы вы стали теперь делать мне упреки! Чего доброго, это может заставить меня ползти поскорей!
Жан-Поль, раз уже мы теперь знаем его имя, ограничился тем, что молча пожал плечами.
В эту минуту послышался довольно сильный треск в сплошной стене лиан, казавшейся непроходимой.
Ветви раздвинулись направо и налево, давая проход человеку, которого Изгнанник ожидал с таким нетерпением и который выходил из своего убежища с такой неохотой.
Это был человек очень высокого роста, но зато необычайно худой. Его маленькая голова, украшенная целым лесом красно-рыжих волос, закрывавших ему лоб почти до самых бровей, сидела на длинной и тонкой шее; угловатые черты его лица носили выражение коварства, становившегося еще заметнее благодаря блеску подвижных навыкате, серых глаз.
На вид ему можно было дать лет сорок. Все его движения странным образом оправдывали данное ему прозвище змеи.
Он, казалось, не ходил, а ползал и скользил по земле, как настоящая змея.
Чтобы еще более дополнить сходство этого человека с пресмыкающимися, его кости при каждом движении издавали сухой звук, похожий во всем на звук колец гремучей змеи.
Это болезненное явление, происходившее от слишком большой сухости костей, сильно огорчало беднягу, потому что очень часто, особенно в тех случаях, когда он желал проскользнуть незамеченным, выдавало его присутствие его врагам.
Несмотря на такую скелетообразную худобу, его мускулы, твердые как железо, свидетельствовали о замечательной силе, которая, благодаря редкой ловкости, делала его во всех отношениях чрезвычайно опасным противником для тех, кого злосчастная судьба приводила к ссоре с ним.
Одет он был почти так же, как Изгнанник, с той единственной разницей, что одежда сидела на нем как мешок. В заключение остается только добавить, что он был вооружен с головы до ног.
Проскользнув в раздвинутые ветви лиан, бросая, вследствие долгой привычки к осторожности, вопросительные взгляды вокруг себя, он продвинулся вперед и, остановившись перед всадником, поклонился ему не только вежливо, но даже довольно почтительно.
— Вот и я, — сказал он, — что вам от меня нужно?
— Наконец-то, ты решился послушаться меня, — отвечал Изгнанник, — возьми этого человека и отнеси его в твою хижину; главным образом, старайся трясти его как можно меньше; повторяю тебе, что он ранен и очень серьезно.