— Отдать их бледнолицему начальнику.
— Мне? Зачем?
— Нам не нужны эти пленники, — добавил барон, — они нас только будут стеснять.
— Они командовали воинами, которые на вас напали. Оба офицера оглядели двух дам взглядом, полным бесконечного презрения, и пожали плечами.
— Я отдаю вам этих негодяев, — продолжал граф, — они ваши, делайте с ними, что хотите, вождь.
— Бедняжки! — прошептал барон с оскорбительной жалостью. В конце концов они получат только то, что заслужили.
Обе дамы слушали, дрожа от стыда и гнева, презрительные слова своих врагов; при последнем оскорблении ярость их вылилась наружу.
— Разве вы меня не узнаете, граф? — вскричала графиня, глаза которой метали молнии.
— Я, — холодно отвечал молодой человек, поворачиваясь к ней спиной, — я не знаю, кто вы такой, я никогда вас не видел и не желаю больше вас видеть!
— Это уже слишком! — сказала графиня де Малеваль, топая ногой. — Вы забываете, с кем вы говорите, господа; какова бы ни была ваша ненависть и ваше презрение к нам, вы, надеюсь, не оставите нас во власти этих свирепых дикарей.
Понятно, что эти слова не могли снискать симпатии краснокожих к неосторожным пленницам.
Барон собирался отвечать, но граф остановил его — это дело должно было разбираться только между ним и графиней.
— Господа, — сказал он все так же хладнокровно, — в эту минуту не мы, а вы забываете, с кем вы говорите. Вы заманили нас в ужасную ловушку; по вашему приказанию эти кровожадные дикари, которых вы почему-то вдруг стали бояться, напали на нас неожиданно. Ваши наемные убийцы были побеждены, вы
— наши пленники; вместо того, чтобы открыто и благородно признать положение, которое вы сами себе создали, вы осмеливаетесь еще возвышать голос в нашем присутствии и даже грозить нам, когда мы презрительно отказываемся мстить вам за ваше вероломство. Вы оба совсем сумасшедшие!
— Граф, берегитесь! — вскричала графиня вне себя. — Если я когда-нибудь…
— Беречься? С чего это, позвольте вас спросить, сударь? Я дворянин и не боюсь никого на свете; вместо того, чтобы наказать вас, как вы этого заслуживаете, я соглашаюсь.
— Наказать нас! — воскликнула графиня с яростью. — Ты это слышишь, Леона?
— проговорила она, обращаясь к своей подруге.
— Конечно! — невозмутимо продолжал граф. — Может быть, вы предполагаете, что мы не знаем, что вы, будучи французом, позорно отреклись от своей родины и с целью, которой мы не хотим доискиваться, поступили на службу к англичанам, нашим смертельным врагам? Напротив, вы должны благодарить нас, господа, за то, что мы забываем, что вы предатели и перебежчики и вместо того, чтобы налагать на вас наказание, которое вы заслужили вашим недостойным поведением, мы обращаемся с вами, как с обыкновенными пленниками! А вы жалуетесь!