-- Ты будешь, наконец, говорить? Приказываю тебе, слышишь?
-- Что же,-- неверным голосом заговорил разбойник,-- я думаю так: раз уж враг попался, надо убить его.
-- Это, действительно, твое мнение?
--Да!
-- Что вы теперь скажете, дон Руис? -- спросил Твердая Рука.
-- Скажу, что не могу и не должен мстить своему бывшему противнику. О, конечно, в бою, обороняясь от нападения, я бы ничуть не постеснялся прикончить его. Но сейчас он безоружный пленник, и не моя^>ука должна покарать его.
-- ...что, раз мы лишены возможности передать этого человека в руки правосудия, нам следует отпустить его на все четыре стороны.
-- Надеюсь, вы хорошо взвесили все последствия такого решения?
-- Это решение подсказано мне моей совестью.
-- Будь по-вашему,-- сказал незнакомец и обратился к разбойнику, который в течение всего разговора не проронил ни слова, хотя его глаза беспокойно перебегали от одного собеседника к другому.-- Встань! -- сказал незнакомец. Бандит встал.
-- Посмотри-ка на меня,-- продолжал незнакомец.-- Узнаешь?
--Нет. Незнакомец выхватил из костра пылающую головню, поднес ее к своему лицу и повелительно произнес:
-- Смотри хорошо, Кидд!
-- Твердая Рука! -- невольно отшатнувшись, глухим голосом воскликнул бандит.
-- Наконец-то узнал меня! -- с язвительной усмешкой произнес незнакомец.
-- Что прикажете, Твердая Рука?
-- Ничего. Ты слышал наш разговор?
-- До единого слова.
-- Что ты об этом думаешь?
Разбойник молчал.
-- Говори, не стесняйся. Я разрешаю.
Разбойник продолжал хранить молчание.
-- Ты будешь, наконец, говорить? Приказываю тебе, слышишь?
-- Что же,-- неверным голосом заговорил разбойник,-- я думаю так: раз уж враг попался, надо убить его.
-- Это, действительно, твое мнение?
--Да!
-- Что вы теперь скажете, дон Руис? -- спросил Твердая Рука.
-- Скажу, что не могу и не должен мстить своему бывшему противнику. О, конечно, в бою, обороняясь от нападения, я бы ничуть не постеснялся прикончить его. Но сейчас он безоружный пленник, и не моя рука должна покарать его. Сквозь маску суровости, которую Твердая Рука придал своему лицу, невольно вспыхнула радость, вызванная этими благородными чувствами, так безыскусно выраженными. Снова воцарилось молчание, в продолжение которого каждый из этих
трех людей ушел в свои мысли. Наконец, Твердая Рука обратился к бандиту, который стоял в прежней позе невозмутимого и безучастного ко всему происходящему человека.
-- Ступай. Ты свободен,-- сказал Твердая Рука, освобождая бандита от пут.-- Но помни, Кидд: этому кабальеро, но не мне, угодно было простить тебя. Я ничего не забыл. Ты меня знаешь. Берегись же снова очутиться на моем пути! В другой раз не отделаешься так легко от справедливого возмездия. А теперь ступай!