– О несправедливости, которая должна быть исправлена. Чудовищной несправедливости. Украдено достояние, которое необходимо вернуть законным владельцам, и совершено убийство, которое требует отмщения. Мое наследство запятнано кровью и предательством. Я поклялась, что смою эти пятна. Это мой долг по отношению к моим предкам и к моим братьям. Шесть долгих лет я не отступалась от этой клятвы. И не отступлюсь сейчас. Ни ради твоего брата, ни даже ради Фартинга, если бы он настаивал на этом.
– Гэмел просил тебя остаться с ним? – спросил Лигульф с ошеломленным видом.
– Он ожидает этого, но я только что объяснила тебе, почему это невозможно.
– А почему ты не сказала ему это сама?
На щеках Шайн Катрионы вспыхнул легкий румянец.
– Мне пришлось бы разбудить его.
Джанет тихо рассмеялась:
– И после этого ты никуда бы не ушла?
Катриона состроила гримаску:
– Пожалуй.
Лигульф бросил на нее любопытный взгляд:
– А ты уверена, что Фартинг все еще ждет тебя? Может, он уже уехал?
– Нет, мастер Лигульф, он никогда меня не бросит. Фартинг провел ночь под окном твоего брата. – Она улыбнулась при виде его удивления. – А теперь я должна идти, или все мои предосторожности окажутся напрасными.
– Постой! Я не понял. Ты хочешь сказать, что оставила бы своего мужа ради Гэмела?
– Да, я оставила бы Фартинга ради него, но я не могу нарушить свою клятву.
– Ну да, вы же женаты. Гэмел никогда бы не привел в наш дом женщину, изменившую супружескому долгу, – пробормотал Лигульф. – Ты, наверное, неправильно его поняла.
– Он сказал: «Ты моя, Шайн Катриона, и не только на эту ночь». И заставил меня признать это. Правда, он не пошел дальше, не предложив мне выбора – стать его женой или любовницей. Тем не менее он ясно дал понять, что не хочет расставаться со мной.
– Представляю.
– Ты меня очень обяжешь, если передашь ему все, что я сказала, и так, как я сказала.
– Я-то передам, но он все равно расстроится, что ты вернулась в постель Фартинга Магнуса.
Шайн Катриона улыбнулась, забавляясь его наивностью.
– Не расстроится. – Она снова посерьезнела. – Передай ему, что я вернусь, когда исполню свою клятву, хотя и не рассчитываю, что он дождется меня. Не только потому, что не знаю, что он имел в виду, назвав меня своей, но и потому, что осуществление моей цели может потребовать месяцы, если не годы. И еще скажи своему брату, что он был прав. Мне не слишком приятно признавать это, потому что он был ужасно груб и несправедлив по отношению к Фартингу, но я действительно принадлежу Гэмелу. Сколько бы ни прошло времени, что бы ни случилось, я буду чувствовать себя так, словно этой ночью он оставил на мне свое клеймо.