— Да, — Сара покивала, — я помню эту ночь. Я тоже не спала и слышала, как ты ее вызвала.
— Правда?
— Я слышала, как Пуки поднялась наверх. Я тоже разволновалась и где-то через полчаса встала с кровати и спустилась на первый этаж.
— Серьезно?
— В гостиной было темновато, но я все же разглядела: они лежали на диване.
Эмили сглотнула:
— Ты хочешь сказать, что они… занимались любовью?
— Я же говорю, там было темновато, но он лежал сверху, и они… страстно обнимались. — Сара тут же поспешила прикрыть рот стаканом.
— Вот, значит, как.
Наступило молчание, которое прервала Эмили:
— Жаль, что ты мне об этом не рассказала еще тогда. А может, оно и к лучшему. Слушай, ты можешь мне объяснить, почему они развелись? Только не повторяй ее версию: она «задыхалась», она хотела свободы. Как героиня «Кукольного дома», с которой она себя всегда сравнивала.
— «Кукольный дом», точно. Отчасти так и было. А с другой стороны, через несколько лет после развода она решила к нему вернуться, но он сказал «нет».
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Но почему?
— Эмми, сама рассуди. Если бы ты была мужчиной, ты бы ее приняла?
Эмили подумала.
— Нет. Тогда зачем он вообще на ней женился?
— Он ее любил, в этом ты можешь не сомневаться. Однажды он мне сказал, что она была самой удивительной женщиной из всех, кого он когда-либо встречал.
— Ты шутишь.
— Ну, может, он не сказал «удивительная». «Она очаровывала» — вот как он выразился.
Эмили несколько секунд разглядывала свой напиток.
— И когда же у вас происходили все эти разговоры?
— Когда я носила скобки. Вообще-то мне не надо было ездить в город каждую неделю, дантисту я показывалась раз в месяц. Мы с папой придумали эти еженедельные визиты к врачу, чтобы проводить больше времени вдвоем. Пуки даже не догадывалась.
— Я тоже. — Даже сейчас, в тридцать шесть лет, Эмили ощутила укол ревности. — А кто такая эта Ирэн Хаммонд? — спросила она. — Я познакомилась с ней на похоронах отца.
— Ирэн Хаммонд появилась уже в конце его жизни. До нее были другие.
— Вот как? И ты их знала?
— Некоторых. Двух или трех. Одна мне совсем не понравилась, а другие были ничего.
— А почему, по-твоему, он снова не женился?
— Не знаю. Однажды он сказал — я тогда была помолвлена с Дональдом Клеллоном, — что мужчина, прежде чем вступать в брак, должен найти себя в работе. Может, отчасти в этом было дело. Он никогда не был счастлив в работе. Он мечтал стать знаменитым репортером вроде Ричарда Хардинга Дэвиса или Хейвуда Брауна. Мне кажется, он сам не понимал, как так получилось, что он всего лишь… сама знаешь… корректор.