Изместьев был настолько измотан допросом, что даже не защищался нелепо выставил руки и отклонился, оберегая лицо.
— Никитич, — попросил он.
Иван нехотя приподнялся, обхватил разъяренную женщину сзади и стиснул.
— Придется обеспечить безопасность, — сказал Изместьев. — И тишину.
— Попробуем.
Тужилина ругательски ругалась и сопротивлялась отчаянно.
— Бабун-я дорогая, — оторвав от пола, Иван покружил ее, как малого ребенка. — Смирно. Не бузи.
Она рычала, сучила ногами, пыталась его укусить.
— Я кому сказал?
Севка выхватил из запечья веревку, и вдвоем они вынесли ее на веранду.
Вскоре крики там прекратились.
— Ничего страшного, Павел Никодимыч. Не волнуйтесь, — успокаивал Хопрова Изместьев, платком вытирая шею, лоб, потные ладони. — Скандал нам сейчас ни к чему. Вероятно, беседа наша не для женских ушей. Вы согласны?.. Пусть Евдокия Николаевна займется хозяйством.
Вернулись ребята. Иван был туча тучей.
— Завязываем, что ли?
— Никитич! Держите себя в руках.
— С тех пор как с вами связался, я только этим и занимаюсь.
— Потерпите, осталось немного. Еще один акт.
— Ладно, Иван, — сказал Севка. — Первый тайм мы уже отыграли.
Иван раздраженно уселся на табурет.
— Ну? Врубать?
— Павел Никодимыч, Вы отдохнули?.. Продолжим?.. Итак: «озеро».
Хопров смотрел на Изместьева пугливо и недоверчиво. — Внимательнее. Прошу вас, Павел Никодимыч. «Озеро»… Так. Хорошо. Спокойнее… «Изгиб»?.. Нет?.. Вот оно что. Записываем, «гибель, гибнет». Слышите, товарищи? Озеро гибнет… Прекрасно. Поедем дальше. «Небо».. Что?.. «Мало»? Как это — мало?.. А впрочем… Запишите: неба — мало… Так. Теперь — «ложь»… Прекрасно… «Противно». Запомним. Вам противна всякая ложь… «Боль»… Так. Пишите: «ерунда»… Замечательно, Павел Ннкоднмыч, очень хорошо, — и снова возвысил голос: — «Молодежь»!
— Нажим.
— Правильно, так и должно быть… Не торопитесь…
«Надо»?.. Что-что?.. «Надо есть»?.. «Хуже горя»?.. Не понимаю, какое-то длинное слово… А, вот оно что. Запишите: «надоела хуже горькой редьки». Про вас, между прочим… Хорошо, Павел Никодимыч. Спокойно. Мы движемся к финишу. Еще немного… «Собака»!
— Дрожит.
— Вижу… «Да». Запишите: «да»… «Сторож»!
— Нажим. Сильный нажим.
— «Низость»!
— Нажим.
— Он отвечает: «да». Все время одно и то же: «да, да»… «Плач»! Плач взрослого человека. «Плач»!
— Дрожит. Сильно. Нажим.
— Он вспомнил. Видите? — воскликнул Изместьев. — Он все вспомнил! Мы были правы! Вспомнил! — Лицо его победно высвстилось. — Запишите: «лай». «Плач — лай»… Ax, какой же вы молодчина, Павел Никодимыч… «Издевательство»!
— Сильное дрожание. Очень сильное.